«Мой лучший друг товарищ Сталин». Эдвард Радзинский

Чтение книги онлайн.

      Вошел в знакомый кабинет. Коба сидел за столом, на котором, как всегда, были аккуратно сложены бумаги. Привычным кивком показал мне на придвинутый к его столу длинный стол, покрытый зеленым сукном.

      Я сел. Он напротив. Трубка в согнутой левой руке. Чиркнул спичкой, закурил.

      Спросил весело:

      – Говорят, сильно шпионил в пользу Японии?

      Я промолчал.

      – Хочешь поехать отдохнуть после ежовского санатория? – и, вздохнув, прибавил: – Ошиблись мы в твоем (!) Ежове. Надо тщательно проверить этого господина. Думаю, товарищ Берия сумеет это сделать… Ты ведь знаком с Лаврентием? Он скоро будет в Москве…

      (Значит, карлику конец!)

      – О подлеце… – (Бухарине) – расскажешь подробнее. Мы ведь тебя в командировку к нему послали. Жаль, конечно, что зубы выбили. Переусердствовали – строгая организация… А может, чтоб выглядел правдоподобнее. – Он прыснул в усы.

      – Он очень боялся смерти и очень был предан тебе, Коба. – И я начал рассказывать.

      Он прервал брезгливо:

      – Это все он мне написал, и эту ложь я уже читал. Запомни правду: он убил Надю, оставил меня вдовцом, а моих детей – сиротами. И почему-то думал, что это ему сойдет. Я его в свою квартиру поселил. Думал, раскается, а он… спокойно ебался там со своей молодой жопой. В Париже тотчас побежал к меньшевикам – говорить про меня гадости. Причем такие, что даже ты испугался мне передать. Он же типичная баба. И как все бабы – проститутка. Сегодня со мной, завтра с Зиновьевым, Каменевым или Даном. Выпусти его из тюрьмы – и все повторится. Товарищ Сталин прав? – Он яростно поглядел на меня.

      И я ответил:

      – Ты прав, Коба.

      Но он понял, о чем я думал. И сказал:

      – Надо было подержать тебя там парочку годков, чтоб до конца осознал, как нужно ценить жизнь на воле…

      Я шел по Тверской (теперь она называлась улицей Горького). На меня смотрели все те же огромные плакаты, где гигант Ежов душил многоголовую гидру. А сам он уже был обречен.