Дневник жертвы. Клэр Кендал

Чтение книги онлайн.

      Генри тоже частый гость моих мыслей. Правда, не такой частый, как ты. Ты уже давно его обошел.

      Несмотря на гололед и мороз, Ровена пришла на высоких каблуках. На ней сногсшибательное темно-бордовое бархатное платье без рукавов. Что странно: она никогда не стала бы так наряжаться ради меня. Говорю ей, что у нее красивое платье.

      – Женщины обычно заботятся о своем внешнем виде, – отвечает она. Не сомневаюсь, что это камень в мой огород.

      И это та самая Ровена, которая тайком одалживала мне свои любимые вещи, когда я хотела надеть что-нибудь, не сшитое моей мамой?

      Незаметно разглядываю свое отражение в окне. На мне угольно-черное платье до колен: облегающий верх, узкие рукава, юбка годе до колена. Светлые волосы сколоты на затылке серебристыми фигурными заколками. Не то чтобы я забочусь о своем внешнем виде, однако допускаю такую возможность.

      – Это не только для мужчин, – продолжает Ровена, опуская глаза на свой бюст. Кажется, ее переполняют эмоции; она так старается не двигать бровями, что у нее дрожат губы. – Это для меня. Я должна была подарить бюстик себе. Он у меня теперь даже не колышется. Стоит торчком, даже лифчик не нужен.

      Я думаю об обвиняемых. О том, что они кричали мисс Локер. «Эй, глянь, как у нее сиськи болтаются!»

      «Стоит торчком» – совсем не в ее стиле. Интересно, давно она так разговаривает?

      А Ровена все не замолкает. Как будто хочет убедить себя, а не меня.

      – Женщины в тренажерном зале всегда интересуются:

      «А где вам делали лицо? А где вам делали бюстик?»

      Словно речь идет о сумке или платье, которые каждый может сходить и купить.

      Обвиняемые говорят «сиськи». Ровена говорит «бюстик». Я говорю «грудь». Я не знаю и не хочу знать, как говоришь ты. Но я точно знаю, что эти различия имеют значение.

      – Я считаю, это шикарный комплимент. Попробуй хотя бы ботокс, Кларисса! Если ты в ближайшее время ничего не сделаешь, то однажды утром проснешься и обнаружишь, что похожа на сдувшийся шарик.

      «Она с тобой совершенно не церемонится», – говорил Генри.

      «Она говорит искренне», – отвечала я.

      «У вас нет ничего общего», – говорил Генри.

      Быстро моргаю несколько раз, словно это может помочь мне прояснить зрение и вернуть ту Ровену, которую – как мне казалось – я знала. Ее нынешняя версия наверняка посоветовала бы Генри сделать пересадку волос. Представляю его реакцию: недоуменно-презрительно изогнутая бровь. По-моему, Генри и так красивый. Правда, мне теперь об этом рассуждать не положено: ведь он больше не мой.

      – Я подумаю об этом. Ну а ты как, восстановилась после операции?

      – Единственный минус – я больше не чувствую свои соски, – отвечает Ровена с легкой усмешкой человека, севшего на диету и отказавшегося от шоколада, который и раньше особо не любил.

      Изо всех сил стараюсь скрыть эмоции. Я чувствую жалость СКАЧАТЬ