Два брата, или Москва в 1812 году. Рафаил Зотов

Чтение книги онлайн.

      – Нет, душечка, и папа и карета уехали, а ты остался у нас погостить.

      – А мама? Где мама? – прибавил он робко.

      – Тоже уехала, да она воротится; а ты у нас покуда погостишь, поиграешь… Пойдем же в комнату. Ты пьешь по утрам чай?

      – Как же! Да сперва надо вымыться и помолиться… А что, разве теперь утро?

      – Разумеется. А что же, по-твоему?

      – Не знаю: я уснул недавно в карете… Солнышко садилось в черные тучи. Мы ехали так скоро… А когда приехали и как остановились здесь – не помню.

      – После вспомнишь, дружок, теперь пойдем.

      Ребенок повиновался. Однако же, пройдя несколько шагов, остановился, поежился, пощупал свою грудь, засунул руку за курточку и вытащил оттуда какую-то бумагу.

      – Что это? – спросил Сельмин.

      – Не знаю. Разве няня положила. Я буду после вырезывать из нее куклы.

      Но Сельмин взял уже бумагу, прочел ее, внимательно посмотрел на пустынника и молча повел ребенка за руку в комнаты. Там сдал он его на руки своему камердинеру, чтоб его умыть, дать помолиться и потом привести к нему. Сам же пошел с пустынником в кабинет.

      – Поздравляю, любезный Григорий Григорьевич, – сказал он ему полушутливым тоном. – Это подарок тебе.

      – Как мне? Какой подарок? – вскричал тот, покраснев.

      – Да уж нечего краснеть. Прочти и признавайся.

      Он ему подал бумагу, вынутую ребенком из-за пазухи.

      Она была без подписи, но едва пустынник взглянул на нее, как закрыл глаза рукою и опустился в кресла.

      – Это от него! – вскричал он. – Несчастный! Вражда его так же слепа, как и непримирима.

      Тихо начал он читать роковую записку. Она была следующего содержания:

      «Петр Александрович человек добрый и благородный. Но я очень сожалею, что он дал убежище другому человеку, который не стоит его дружбы. Наруша священнейшие узы природы, может ли он быть верным кому-нибудь? Притом же у этого человека нет ни имени, ни звания. Он добровольно отрекся от них, потому что чувствовал себя недостойным быть в обществе благородных людей. Каким же образом он вкрался в доверенность Петра Александровича?.. Впрочем, это не мое дело. Мой долг был только предостеречь. Между тем прошу Петра Александровича передать этому человеку ребенка, которого я нарочно оставил у ворот. Скажите вашему знакомцу, что мне чужого не надо и что я без живых доказательств знаю всю правду. Скажите ему, что ребенок этот умер для всего света, потому что я представил уже и свидетельство об его смерти. Если этот человек хочет пощадить хоть сколько-нибудь известную ему особу, то чтоб я никогда не слыхал больше ни о нем, ни о ребенке».

      Долго смотрел пустынник на мертвые, таинственные буквы письма, так жестоко напоминавшие ему несчастную его судьбу. Он совсем забыл, что перед ним стоит Сельмин и с любопытством наблюдает за каждым выражением его физиономии. Прошедшее в виде грозного привидения представилось ему вдруг так ясно, что он невольно зарыдал.

      – Ради бога, СКАЧАТЬ