зло прокричал Кузьмич. Ребята прошли через сени и, осторожно открыв дверь, вошли в горницу. В избе было жарко натоплено, пахло тимьяном, мятой и хозяйственным мылом. В углу у кровати на низенькой скамеечке, которую используют для дойки коров, сидела бабка, она, ногой нажимая на деревянную педаль, раскручивала колесо прялки, руками растягивала и выравнивала шерстяную нить, накручивая её на веретено. Прялка ритмично постукивала. Рядом сидела пушистая кошка, вся чёрная, только на мордочке белая полоска по носу и чуть шире между глаз. На груди белая манишка, кончики лап тоже белые. Кошка, видно, прошлась по мокрому полу и теперь, вылизывая передние лапы, умывалась. Жена Кузьмича, тётка Наталья, мыла детей, босая, в коричневой юбке с зелёной оборкой по низу, мужской рубахе, косоворотке и клеёнчатом переднике, с покрытой головой белым платком, завязанным на узел сзади, под волосами. Посреди горницы на двух табуретах стояло оцинкованное корыто, наполовину заполненное водой с мыльной пеной. В корыте сидела младшая дочка Кузьмича, мать мыла ей голову, Варька, старшая, красавица девка семнадцати лет, поливала из липового ковша. Варька была в летнем простеньком ситцевом платье, тоже босая, на голове узлами вверх повязана васильковая косынка, из-под которой выбивались чёрные, как враново крыло, мокрые вьющиеся волосы. Платье намокло и, прилипнув к упругому животу у пупка и ниже, где завлекательно темнело, не скрывало девичьей красоты. Когда Варька поливала двухлетней Клаве на голову, та смешно ахала, открыв рот, жадно хватая им воздух, и, закрыв глаза, часто-часто махала ручонками. На лавке вдоль окон сидели уже помытые, в белых платочках и с чистыми, розовыми лицами. Крайний слева сидел Петька, одноклассник Ваньки и Володьки, увидев ребят, он стал стягивать с головы платок.
– Оставь, волосы ещё не высохли, – сурово сказала ему мать, и тот, стыдливо опустив глаза, уставился в пол. Ребята, перекрестившись на образа, поздоровались.
– А, это вы, – проговорил Кузьмич, сидевший в углу за столом, под лампой. Перед ним на газете лежал располовиненный карбюратор от колхозного трактора СХТЗ-НАТИ, в одной руке он держал отвёртку, в другой жиклёр, который продувал губами и просматривал на свет. Из угла тянуло керосином. – Давай, в общем, завтра после школы подходите, я за базой пахать буду, до большака, там где Волчий лог начинается. И чтоб не спали за плугом, свалитесь под нож, что я матерям гутарить буду, – закончил инструктаж Кузьмич. Ребята молча кивнули и собрались было уходить, но Кузьмич их остановил. – Куда вы? Щас Варька мыться будет.
За кухонной перегородкой, куда та пошла набрать воды, грохнула крышка чугуна, звякнул ковш о край оцинкованного ведра. Варька вышла и, поставив ковш на лавку, съехидничала:
– Зараз… только платье сброшу. – Она, скрестив руки внизу, взялась за низ платья и, задрав его выше колен, сделала вид, что снимает совсем. Ребята рванули к двери, Ванька споткнулся о порог, Володька кубарем перелетел через него. Раздался громкий смех Кузьмича:
СКАЧАТЬ
