Император. Георг Эберс

Чтение книги онлайн.

      С глубоким поклоном Титиан взял правую, унизанную кольцами руку Сабины; но та быстро, словно боясь, что он может повредить ее, отняла у друга и родича своего мужа эту тщательно выхоленную, но такую бесполезную руку и спрятала ее под накидку.

      В Александрии она впервые встретилась с Титианом, которого в Риме привыкла видеть у себя ежедневно. Накануне ее, изнемогшую от морской болезни, в закрытых носилках доставили в Цезареум, и утром она вынуждена была отказать ему в приеме, так как находилась всецело в распоряжении врачей, банщиц и парикмахеров.

      – Как можешь ты выносить жизнь в этой стране? – спросила она тихим, сухим голосом, который постоянно звучал так, как будто разговор – дело трудное, тягостное и бесполезное. – В полдень печет солнце, – заметила она, – а вечером делается так холодно, так невыносимо холодно!

      При этих словах она плотно закуталась в свою накидку, но Титиан указал на печи, стоявшие посреди залы, и произнес:

      – А мне казалось, что мы перерезали тетиву у лука египетской зимы, и без того не слишком туго натянутую.

      – Все еще молод, все еще полон образов, все еще поэт! – ответила императрица вялым тоном. – Два часа тому назад, – продолжала Сабина, – я виделась с твоей женой. Ей в Африке, по-видимому, не везет. Я ужаснулась, найдя прекрасную матрону Юлию в таком состоянии. У нее нехороший вид.

      – Годы – враги красоты.

      – Часто, но истинная красота нередко выдерживает их нападение.

      – Ты сама служишь живым доказательством правдивости этого утверждения.

      – Ты хочешь сказать, что я становлюсь старой?

      – Нет, что ты умеешь оставаться прекрасной.

      – Поэт! – прошептала императрица, и ее тонкая верхняя губа искривилась.

      – Нет, государственные дела не в ладу с музою.

      – Но кому вещи кажутся более прекрасными, чем в действительности, или кто дает им имена более блистательные, чем они заслуживают, того я называю поэтом, мечтателем, льстецом, как случится.

      – Скромность отклоняет даже заслуженное поклонение.

      – К чему это пустое перебрасывание словами! – вздохнула Сабина, глубоко опускаясь в кресло. – Ты посещал школу спорщиков здешнего Музея, а я – нет. Вон там стоит софист Фаворин… он, вероятно, доказывает астроному Птолемею, что звезды – не что иное, как кровавые пятнышки в нашем глазу, а мы воображаем, что видим их на небе. Историк Флор[27] записывает этот важный разговор; поэт Панкрат[28] воспевает великую мысль философа, а какая задача выпадает по этому поводу на долю вон того грамматика – это ты знаешь лучше меня. Как его зовут?

      – Аполлонием[29].

      – Адриан дал ему прозвище «темный». Чем труднее бывает понять речь этих господ, тем выше их ценят.

СКАЧАТЬ