Короткометражные чувства (сборник). Наталья Рубанова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ остальное прикидывалось вполне традиционным: джинсы, свитер, кеды, только все очень большое и…как бы это… понарошное.

      Джим пригласил нас к столу: столом назывался ящик, служивший когда-то тарой марокканским апельсинам. Вместо стульев присутствовали точно такие же ящики, но для бананов и, видимо, распиленные. Китаец достал рисовую водку, огурцы и крабовые палочки. Джим крякнул от удовольствия – видимо, талантливые художники, неплохо копирующие Ци Байши в далеком российском лесу, всегда крякают от удовольствия при виде рисовой водки.

      После третьей заговорили про гохуа[23] и традиционные каноны, а после пятой вышли к воде. Я мысленно просила реку рассказать о тайне ее течения, но река молчала, – может быть, Джим с китайцем и знали эту тайну, но едва ли смогли бы раскрыть её мне. Я вспомнила о «Сиддхартхе» и растрогалась – после рисовой водки я часто вспоминала теперь «Сиддхартху», да, впрочем, не только после рисовой. Стало грустно, и я позволила себе прочитать то, что никогда не позволяла – одно стихотворение в жанре ци; и каково же было мое удивление, когда Джим на неизвестном мне инструменте заиграл ту самую мелодию «Ицзяннань»!

      …Я причесалась

      И спешу скорей

      Окинуть взглядом с башни

      Даль речную –

      Там всюду лодки,

      Только нет одной…

      Косой луч Солнца

      Гаснет над волной,

      И отмель погрузилась

      В тьму ночную.

      – Оставь, – сказал мне после долгой паузы китаец. – Оставь.

      – Кого? – удивилась я.

      Китаец смотрел на меня как на больного ребенка и повторял одно и то же, заглядывая в самую глубь мою. Я же смотрела в самую глубь китайца – долго-долго – пока не поняла, что давно уже кричу на весь лес и бегу куда-то.

      Картина была еще та: «Клеопатра», продирающаяся через елки-палки, а за ней – негр и китаец, тоже продирающиеся через елки-палки. Потом все как-то быстро устали и сникли. Джим, чтобы окончательно успокоиться, начал рассказывать об истоках спиричуэлса, плавно перейдя к своему первому «русскому» Новому году:

      – Я был один в лесу. У меня была палатка «Зима» и две бутылки водки.

      – Что такое палатка «Зима?» – спросила я.

      – Обыкновенная, только теплая и с трубой. В «Зиме» не холодно даже в минус двадцать.

      Я поежилась и, кажется, действительно оставила то, о чем говорил китаец час назад.

      После той поездки я заболела. Я не могла ни говорить, ни ходить, ни даже, чего уж там, сморкаться – мой китаец же отлично справлялся с ролью сиделки и носил меня на руках в туалет. Никогда в жизни ни один китаец не носил меня на руках в туалет и не смотрел так виновато:

      – Это из-за меня! – говорил он, повязывая мне на горло шарф. – Нельзя после рисовой водки русской женщине лезть осенью в реку! Русская женщина, пусть даже Клеопатра, не может сочетать «Ицзяннань» и моржевание!

      Я слабо хрипела и держала его за руку. СКАЧАТЬ