Рождение богов (сборник). Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сумерки, и светлевшие на небе роги луны откидывали черные тени бычьих рогов на белый песок ристалища, когда протрубила труба, тритонова раковина, конец игр. Быков погнали в стойла; более смирных вели за продетые в ноздри кольца, а диких ловили арканами.

      Перед царским шатром на опустевшем ристалище собрались плясуны и плясуньи, ожидая решения царя, кто победил в состязанье.

      Только троих из тринадцати унесли раненых; убитых не было вовсе, что сочли недобрым знаком: жертвы бог не принял, а главною целью священных игр и было принесение человеческой жертвы.

      Пологи лилового пурпура в царском шатре, просвечивая аметистовыми светами вспыхнувших факелов, чуть-чуть раздвинулись, и высунулась бычья морда царя. Кроме приближенных скопцов, никто никогда не видел человеческого лица его и не слышал голоса. Но и от бычьей морды люди закрывали глаза руками, с благоговейным ужасом: увидеть бога – умереть. И пронесся шепот, как шелест ночных деревьев:

      – Помилуй, Владыка-Владычица!

      Кто-то за спиной царя воскликнул в наступившей вдруг тишине:

      – Эойя, дочь Итобала, радуйся!

      Победительница вышла вперед, пала ниц, и венок из белых шафранных цветов слетел на нее из шатра.

      Жертва кровавая не совершилась, – да совершится же бескровная: шафранным венком венчалась невеста Солнца-Быка, богиня Луны в полнолунии, Пазифайя Всесветящая.

      – Эойя, дочь Итобала, радуйся! Радуйся, богом любимая! – повторило все множество зрителей.

II

      – Не бойся, он зла тебе не сделает.

      – Знаю. Я не того боюсь.

      – А чего же?

      – Можно сказать? Не рассердишься, Пчелка, милая?

      – Не рассержусь, говори.

      – Боюсь… Погоди, дай на ушко скажу. Боюсь, что вдруг будет смешно…

      – Смешно? А разве не страшно?

      – Да, и страшно, а все-таки смешно… Деревянная, на колесиках, шкурой обтянута, совсем как живая, а ходить не может: подтолкнуть ее сзади – покатится; заскрипят колесики, я и рассмеюсь. А ведь нельзя?

      – Нельзя.

      – Ну вот. А когда нельзя, еще смешнее: как от щекотки рассмеешься. И потом, как влезу к ней в брюхо, – а в глазах у нее дырочки – можно выглядывать, – выгляну, увижу, как он подойдет, уставится мордой в морду, обнюхает, фыркнет, – и опять засмеюсь, прямо в лицо богу…

      – Ну, что же, смейся, не бойся, девочка моя маленькая! Бог любит смех детей – он сам как дитя малое.

      – Перед людьми нельзя, а перед ним можно?

      – Можно. Он мудр и благ – он знает все.

      – Да, все знает. Давеча свежей соломы принесла ему в стойло, а он поглядел на меня одним глазком, так, что страшно стало: знает все, только не может сказать…

      – Ночью сегодня скажет тебе все. Веришь?

      – Верю. Войду во чрево телицы, как мертвые входят во чрево земли, и узнаю все, как знают мертвые, – проговорила Эойя молитвенно и вспомнила, что сказывала ей египтянка Зенра, Диина кормилица.

СКАЧАТЬ