Рославлев, или Русские в 1812 году. Михаил Загоскин

Чтение книги онлайн.

      Крестьянская девка, лет двадцати пяти, в изорванном сарафане, с распущенными волосами и босиком, шла к ним навстречу. Длинное, худощавое лицо ее до того загорело, что казалось почти черным; светло-серые глаза сверкали каким-то диким огнем; она озиралась и посматривала во все стороны с беспокойством; то шла скоро, то останавливалась, разговаривала потихоньку сама с собою и вдруг начала хохотать так громко и таким отвратительным образом, что Егор вздрогнул и сказал с приметным ужасом:

      – Ну, встреча! Черт бы ее побрал!.. Терпеть не могу этой дуры… Помните, сударь! у нас в селе жила полоумная Аксинья? Та вовсе была нестрашна: все, бывало, поет песни да пляшет; а эта безумная по ночам бродит по кладбищу, а днем только и речей, что о похоронах да о покойниках… Да и сама-та ни дать ни взять мертвец: только что не в саване.

      Меж тем полоумная, поравнявшись с коляской, остановилась, захохотала во все горло и сказала охриплым голосом:

      – Здравствуй, барин!

      – Здравствуй, Федорушка! Куда идешь?

      – Вестимо куда – на похороны. А ты куда едешь?

      – В Утешино.

      – Ой ли? Да разве барышня-то уж умерла?

      – Что ты врешь, дура? – закричал Егор.

      – Смотри не дерись! – сказала полоумная. – А не то ведь я сама камнем хвачу.

      – А давно ли ты видела барышню? – спросил Рославлев.

      – Барышню?.. Какую?.. Невесту-та, что ль, твою?

      – Да, Федорушка!

      – Ономнясь на барском дворе она дала мне краюшку хлеба, да такой белой, словно просвира.

      – Ну что?.. Она здорова?

      – Нет, слава богу, худа: скоро умрет. То-то наемся кутьи на ее похоронах!

      – Как?.. Она больна?..

      – Эх, сударь! – перервал Егор. – Что вы ее слушаете? Она весь свет хоронит.

      – Погоди, голубчик! И ты протянешься.

      – Типун бы тебе на язык, ведьма!.. Эко воронье пугало! Над тобой бы и треслось, проклятая! Ну что зеваешь? Пошел!

      Коляска двинулась под гору, а сумасшедшая пошла по дороге и запела во все горло: «Со святыми упокой!»

      Проехав версты две большой рысью, они поравнялись с мелким сосновым лесом. В близком расстоянии от большой дороги послышались охотничьи рога; вдруг из-за леса показался один охотник, одетый черкесом, за ним другой, и вскоре человек двадцать верховых, окруженных множеством борзых собак, выехали на опушку леса. Впереди всех, в провожании двух стремянных, ехал на сером горском коне толстый барин, в полевом кафтане из черного бархата, с огромными корольковыми пуговицами; на шелковом персидском кушаке, которым он был подпоясан, висел небольшой охотничий нож в дорогой турецкой оправе. Рядом с ним ехал высокий и худощавый человек в зеленом сюртуке, подпоясанный также кушаком, за которым заткнут был широкой черкесской кинжал. Вслед за охотниками выехали из леса, окруженные стаею гончих, человек десять ловчих, доезжачих и псарей. Когда коляска поравнялась с охотою, толстый барин приостановил свою лошадь и закричал:

СКАЧАТЬ