Блумсберийская красавица. Август Мейхью

Чтение книги онлайн.

      Я, однако, овладеваю своими чувствами, вхожу в спальню, и вижу, что он лежит в постели и перед ним на столике только чашечка чаю! Подобная небрежность, подобный эгоизм возбудили мое негодование в такой степени, что когда этот карапуз поднял глава в потолку, и с вытянутой рожицей пробормотал жалобно: "я не спал всю ночь", я едва принудил себя быть учтивым. Голод превращал меня в людоеда; я чувствовал спазмы и колотье.

      Однако, я, как медик, обязан был дать ему совет. У него была легкая простуда, сопровождаемая сильною зубной болью. Я, смеясь, сказал ему, что хороший завтрак вылечит его лучше всех лекарств. Но он заупрямился.

      "Хорошо, приятель!" подумал я. "Вы приглашаете голодного человека завтракать, и потом преспокойно об этом забываете! Дантист отмстит за меня!"

      И прежде, чем я окончил бисквитик, я уверил Долли, что ему необходимо выдернуть зуб.

      Он спросил, очень ли это больно. Я щелкнул пальцами и ответил, что это скорее приятное, чем болезненное ощущение.

      У меня есть правило всегда помогать приятелем, но я стараюсь по возможности выбирать между ними тех, которые тоже могут оказать мне при случае какую-нибудь услугу. У меня был приятель Боб де-Кад (еще до сих пор у меня в белье его два фальшивых воротничка), сын дантиста.

      Судя по его помещению, старый де-Кад отлично вел свои дела. У него был лакей в радужной ливрее, который встречал больной зуб и провожал его в приемную, и другой лакей, весь в черном, в белом галстухе, который объявлял больному зубу, когда придти для выдергиванья. Я знаю тоже, что старый Рафаэль де-Кад сколотил не одну тысячу своей металлическою пломбировкой, не говоря уже об ерихонском зубном порошке, о привилегированных челюстях и о начетах на всякий зуб, который попадался ему в щипцы.

      Зуб Долли положит старику десять шиллингов в карман, и старик в блогодарность пригласит меня обедать или на вечер. Я велел ехать прямо на Блумсбери-сквер.

      Но когда мы вышли из экипажа у полированной двери дантиста и я хотел позвонить, Долли объявил, что зубная боль у него совершенно прошла. Тщетно я увещевал его не ребячиться, быть мужчиною и войти. Он был бел, как алебастровая кукла и, к довершению его ужаса, старик де-Кад с засученными руками показался у окна, отчищая инструмент пытки.

      Долл рванулся и побежал от меня, как дикая кошка. Я последовал за ним, зная, что такой моцион усилит кровообращение и воротит ему зубную боль. Вскоре я нашел приятеля на углу Оксфордской улицы; он сидел на ступеньке чьей-то лестницы, обхватив голову руками и мычал, как теленок.

      Я утешил, ободрил его, и привел назад. Через несколько минут он уже сидел в жертвенном кресле, уцепившись за кресельные ручки, а старый де-Кад примащивался около него, пряча за спину роковое орудие. Я оставил их и отправился выкурить трубку в комнату Боба.

      Прежде, чем я успел пустить шесть колечек дыму, мы услыхали вопль, пронзительный крик, как будто вдруг свистнули разом шесть дудок.

      Мы СКАЧАТЬ