Царьградская пленница. Александр Волков

Чтение книги онлайн.

      Стратон рассматривал Ольгу любопытными черными глазенками.

      – Ты моя новая няня? – спросил он. – А ты будешь рассказывать мне сказки?

      Киевлянка печально улыбнулась, когда ей перевели вопрос мальчугана.

      – Мои сказки остались далеко за морем вместе с теми, кому я их рассказывала…

      Добрая старуха Евпраксия попыталась утешить невольницу:

      – Что ж, милая, привыкать надо, раз уж досталась тебе такая судьба. Пойдем, я отведу тебя в баню, наш хозяин любит чистоту.

      Еще дорогой Епифан рассказывал невольникам, что баня – одна из достопримечательностей Андроклова дома. Домашняя баня была роскошью, которую позволяли себе только богатые византийцы.

      Когда Ольга вымылась, домоправительница одела ее во все новое, а старую одежду приказала сжечь. Ольга умолила оставить платок, чтобы хоть одна вещь напоминала ей о родине. И когда старуха уложила ее на скромно убранную койку в помещении для рабынь, Ольга долго не могла заснуть: мучили неотвязные мысли о детях, о муже…

      Деда Ондрея домоправитель назначил конюхом и поместил в каморке возле каретника.

      Малыга обрадовался: лошадей он любил и умел с ними обращаться.

      Вечером Ондрей и Ольга встретились в атриуме около цистерны. Царьград был беден питьевой водой, ее привозили издалека. Поэтому в богатых домах устраивались свои цистерны, куда дождевая вода стекала с крыш по трубам. Старик Малыга выглядел довольным.

      – Кажись, мы с тобой, голубка, не в плохое место попали, – сказал он печальной Ольге.

      – Ах, дедушка, – ответила женщина, – тяжко мне! Тоска сжимает сердце, как клещами.

      – Ну, милая, рабство рабству рознь. Пожила бы ты у печенегов, где я шесть лет томился, узнала бы, какое оно бывает, рабство. Там и грязь, и холод, и голод, и непосильный труд. А здесь и в баню сразу сводили, и чистую одежду дали. Домоправитель Епифан не злой человек, да и баба его, видать, добрая. Вот купил бы нас с тобой монастырь, плохое было бы наше житье. Покуда мы стояли на дворе у Херимона, я со многими разговаривал и наслышался, как у монахов рабы живут. Это сущий ад! На полях работают с зари до зари, одеты в лохмотья, кормят их, чтобы только с голоду не померли, а чуть замешкался – надсмотрщик плетью по спине охаживает… Говорят, там более трех-четырех годов люди не выживают.

      – Страшно как, деду!

      – Страшно, голубонька, страшно! Я душой возвеселился, как этот Надрокл нас купил. Скажу тебе по тайности, я когда гирю там, на помосте, подымал, чуть себе жилу не порвал.

      – Зачем же ты, деду, так сделал?

      – А чтобы он меня сильным посчитал! – рассмеялся довольный своей хитростью дед Малыга. – И уж ныне я работать стану так, чтобы кости трещали. И тебе тоже советую, касатка. К хорошему хозяину так же трудно попасть, как живому на небо взойти, поверь мне, уж я-то знаю.

      Глава седьмая

      Под ярмом

      От реки Десны, впадающей в Днепр с левой стороны чуть повыше Киева, СКАЧАТЬ