Книга дождя. Повесть. Дмитрий Волчек

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ от первого брака сын, здоровый уже балбес, и сейчас вот жена беременна… Сейчас ну никак…

      Мне почему-то неловко. Я уже пожалел, что побеспокоил человека, да ещё в такой уверенности, что не откажет… Поздравил с ожидаемым прибавлением в семействе. Отключившись, обозвал в сердцах самого себя идиотом.

      Работаю. Вписываюсь в общую схему жизни: надо ж кем-то быть, чем-то питаться, где-то ночевать, писать, думать. Думать о том, как несовершенна эта самая схема: контуры всеобщего безумия и самоотчуждения.

      Несмотря на немалый стаж трамвайный, водительский, здесь назначили стажировку. Как и всем приезжим. Сложные перекрёстки, большое движение; ротозеи-пешеходы. Лето обливает всё лучистым сиянием: я верю в Город как в сбывающийся на глазах миф! Жарко. Инструктор – мужчина за 60, настоящий профи; очень энергичный, с живым блеском в глазах. Всю смену вдвоём в кабине – поневоле разговоришься, о том, о сём. На второй или третий день, как только тронулись от остановки, он предложил, сам:

      – У тебя как с деньгами-то, Дима?

      Я промямлил, что не очень-то, но, в принципе, не так уж совсем, чтобы… Хотя было «совсем».

      – Может, занять тебе? Сколько тебе, пять тысяч хватит? Там уже с зарплаты рассчитаешься.

      Я согласился, смотря на бегущие вдоль ограждения рельсы. Обожгло каким-то неприкаянным стыдом воспоминание о недавнем звонке в прошлое. Глупо, но захотелось расплакаться. Но внутренний, закалённый годами бесстрастный индеец во мне оказался начеку!

      Всё изнашивается, ветшает с годами, даже дружба. Кстати, позже этот же товарищ, однокашник мой, ввёл меня в круг очень интересных, творческих людей. Арт-кафе «Африка», где они собирались, приветил и меня в живительной тени своего оазиса. Так много музыки, стихов… абрикосовая тишина времени. Я у микрофона на небольшой сцене, со своими зарифмованными, может, не очень умело, чудесами бытия… Это было здорово! Так что…

      Море поэзии – как вода залива: жгучая и странная.

      Риторический вопрос: разве может человек, на совести которого чья-то смерть, писать стихи? Хорошие стихи? Вообще привнести что-то в сокровищницу духа? Или прав Пушкин, «наше всё», что гений и злодейство – две вещи несовместные?

      Но, во-первых, не стоит, думаю, воспринимать всё сказанное даже самым громким авторитетом за истину в последней инстанции. А во-вторых: разве я злодей? Просто слишком полным было всегда моё дождливое сердце.

      Вопросы о том, кому рождаться, а кому умирать, – не в нашем ведоме. Они решаются в других сферах. Каждый идёт по следам своей судьбы. И каждый сам в ответе за свою жизнь. И даже за свою смерть. Не отнимайте ни у кого это священное право – ведь тогда вы отнимете и высшую гордость, какая есть у смертного!

      7

      Религия и наука – это, в общем-то, две стороны одной медали. То же иждивенчество – только возведённое в квадрат: СКАЧАТЬ