Мы роду православного. Петр Петрович Котельников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ крестьянское добро: холсты, часть зерна, да приложив к ним деньг полученные за работу у купца Котельникова, при торговле товарами (извоз), дед покупал ситец женщинам на сарафаны, деготь, обувь, потом отправлялся в трактир. Там покупал две бутылки водки, заказывал самовар чаю, крендели к нему. Сало и хлеб всегда были при нем в достаточном количестве. Одну бутылку водки и самовар чаю он выпивал в трактире, вторую прятал в санях и выпивал на половине пути. А после… Его водили черти. Однажды по пути он увидел знакомого парнишку, позвавшего его. Дед пошел за ним, а уж вернуться назад не смог. Только на следующее утро, его, трезвого вызволяли из болота, бросив ему связанные вожжи туда, где он сидел на большой купе (кочке). Как он туда забрался, никто понять не мог, ведь вытаскивать пришлось, бросив ему конец от вожжей. То его ночами кружило от одного села к другому, то он шел с приятелями, игравшими на гармошке – и оказывался одиноким в лесу Отрезвление наступало, после наложенного крестного знамения. Одному случаю, сама бабушка была свидетельницей. Возвращаясь из Рыльска, они подъехали к копани (так назывались глубокие ямы неподалеку от берега реки, в которых вымачивалась конопля, чтобы не травить воду реки ее настоем. Около копани стояли «копицы» (небольшие копны) уже извлеченной конопли. Дед снял с головы картуз, раскланялся перед «копицами», говоря:

      – Здравствуйте, господа общественники! – И возмущаясь их молчанием, добавил в сердца – Да я вас, хамы, сейчас!.. Размахнувшись кулаком он нанес удар по копице…

      Бабушка до слез смеялась, сидя на возу.

      Дрова рубила бабушка сама, отобрать у нее топор было невозможно. Только она затапливала печь, или плиту. Вспоминается, чуть не ставший трагичным случай. Нас было двое дома. Дров было мало, плита едва теплилась. В квартире холодно – хоть собак гоняй! Я расколол толовую шашку, без взрывателя на меленькие кусочки и подбрасывал по одному в плиту, они плавились и горели огнем, выделяя черный дым. Бабушка решила весь тол бросить в плиту, я едва успел его выхватить, воскликнув: «Бабушка не делайте этого, если его туда бросить весь, то ни нас с вами, ни дома не будет» После этого они ничем, кроме артиллерийского пороха не пользовалась, разжигая им плиту. Вспоминается случай, когда толовой шашкой она хотела постирать белье, и удивилась, что мыло не мылится.

      Сопровождала нас во всех поездках по городам и весям.

      Перенесла все бомбежки, все переходы, совершаемые нашей семьей, говоря, что ей есть о чем рассказать на том свете родственникам. Когда мать уехала с отцом из Керчи, обменяв квартиру на Симферополь, бабушка переехала туда. Я помню, как мне трудно было ее доставить с железнодорожного вокзала на квартиру по ул. Чехова 34. Она наотрез отказалась садиться на трамвай, сказав, что его двигает нечистая сила, ибо мотора она не видела. Пришлось бабушку везти на такси. Уже, живя в Ливнах, я узнал, что бабушка умерла в возрасте 104 года, проживала она последнее время в Керчи, у старшей дочери Полины. Занедужила она после смерти сына Михаила Максимовича. СКАЧАТЬ