Фиолетовый гном. Николай Бахрошин

Чтение книги онлайн.

      – Вот еще! Я разве похож на педика?

      – Не в этом дело…

      Серега пожимал плечами. В конце концов, он не против, совсем не против. Наверное, ей действительно приятно. Бывает же…

      Про себя Серега назвал ее Десантницей. До нее была Учительница. До Учительницы – Буддистка. До Буддистки, кажется, Секретарша… Выстраивать хронологию глубже было уже труднее, женщин в его жизни случалось много, они скользили рядом словно бы по касательной. Прикоснулись друг к другу и разбежались. Ничего лишнего. И ничего личного, как говорят в прагматичном американском кино. Просто немного игры в смятение чувств к обоюдному удовлетворению полового инстинкта…

      Он помнил свою первую любовь – Танечку Соловьеву. Помнил б. жену, Светика-Разноцветика. Уже тогда ему казалось – это было давно. В прошлой жизни…

      Память в общем-то избирательная штука. Тоже чаще всего работает по касательной.

      Когда Серега был еще совсем зеленым, только вернулся из армии, и черт занес его на стройку, он несколько раз трахнулся с учетчицей участка Катькой, чернявой разбитной хохлушкой лет тридцати. Катька все время носилась как заведенная, могла пить водку стаканами и материлась не хуже любого мужика-строителя. Сереге всегда было забавно слушать ее звонкий голос, выкрикивающий матюги нараспев, как частушки. Как все, Катька зарабатывала на стройке квартиру. Ее многие трахали. В основном она давала прорабу, но рабочим тоже обламывалось. Муж у нее был моряком дальнего плавания, подолгу отсутствовал. Лелеял на своем рыболовном траулере в промозглых морях хронический простатит, профессиональную болезнь моряков.

      В самом сексе с ней ничего интересного не было. Всегда одинаково. Катька становилась перед столом буквой «зю», упиралась руками, подставляла зад и ждала, когда ее попользуют. Всегда в одежде, только трусы приспускала, раздевать себя она категорически не разрешала.

      – Раздеваюсь я только перед мужем! – объяснила однажды Катька.

      – Верная ты! Блюдешь, значит, женскую честь! – восхитился Серега.

      Она, похоже, обиделась. Больше не давала ему. Но запомнилась именно своеобразной преданностью тому, кто в море.

      А если это не преданность, то как еще назвать? – усмехался он потом…