Механические соловьи. Яна Потапчева
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Механические соловьи - Яна Потапчева страница 1

СКАЧАТЬ жинг. Но смотри – как на флейте китайской, играет буря на моих сотни лет не ломающихся костях. Сотни лет в этом мире никак меня не забудут, так не вздумай и ты наконец позабыть меня. Под стальной красной шеей кипит азиатский ветер, со шипов моих острых вдали различим Тибет. Нет страшнее чудовищ, рождённых на этом свете, чем отступник, когда-либо равный по силе мне.

      Выводите полки, выпускайте цветное знамя, не красив разве танец в пустом дребезжанье пуль? Придёт день, когда я никого из вас не оставлю – в такой день я не верю, и я его не люблю. Так не слышу ли хохот свой, лязгающий в грудине, механической, алой да прочной своей груди. Я закатное солнце над выстроенной пустыней, и пустыня лишь веха на долгом моём пути. Выводите полки, выпускайте огонь из пушек, вьётся гребнями дым над пылающей головой.

      Опадёт от ударов последняя из чешуек, и тогда-то, возможно, и я обрету покой.

      До утра

      Расползаются ночью трещины по земле,

      И змеится заросшая тиной река густая.

      Отдавай, говорит, богу богово, моё – мне,

      А не то от тебя ничего сейчас не оставлю.

      Он не будет кричать, не достанет тяжелый кнут,

      Не ударит рукой дрожащей по водной глади.

      Его милая спит. До утра её не найдут,

      И его не найдут даже сотни скреплённых братий.

      Отдавай, говорит не услышанному никем,

      И молчанью ответному нет ни конца ни края.

      Его милая спит, его милая спит в реке,

      И течёт её кровь, в ломких венах не остывая,

      И в глазах отражается свет молодой луны,

      Запах трав, волчий вой и вкус закалённой стали.

      Его милая спит в объятиях глубины.

      На рассвете их вместе даже искать не станут.

      Волк

      как придёшь ко мне злым, одичавшим, ослепшим волком,

      то завоют клыкастые стаи за дальней сопкой.

      про тебя позабывшие, чьи-то чужие стаи.

      ты придёшь ко мне волком, оставленным и усталым.

      под израненной лапой вздрогнет, скрипя, крыльцо.

      волком зная дорогу, не вспомнишь моё лицо.

      как вернёшься с охоты ловчей холёной птицей,

      грозным клювом горбатым в дверь ко мне постучишься.

      перекроют всё небо перья в размахе крыльев,

      ночь утонет в рассветном бледно-медовом дыме.

      узнавая рассвет спустя тысячу лунных дней,

      вспомнишь ли охоту и кто жертвой был на ней?

      как придёшь человеком, ты будешь сутулым, хмурым,

      обо мне говорившим сквозь стиснутые зубы.

      и тогда вспомнишь всё от первой до крайней встречи.

      никому от того не станет ни капли легче.

      поправляя повязку грязную на глазах,

      подбредёшь к крыльцу.

      а потом повернёшь назад.

      Камень

      Ноги врастали в каменную породу, стал позвоночник твёрдым хребтом горы. Кто из сестёр моих строил высокий город, рокотом братьев его же и сторожил. Кто собирал мерцание самоцветов, льющихся в наших жилах, из рудных нор. Таял туман на серых зубах рассвета. Мы были вечные – цепь неприступных гор. Горло моё впускало огонь и грохот, братья рычали, и сёстры рвались с земли. В небо взметался пепельный душный ворох, чтобы осесть на рваных руках моих. Реки бежали в каменной жёсткой коже, по перевалам – алый рябинный ток. До мелочей на сотни других похожая, наша легенда на следующий

      шла

      виток.

      Братьям – деревни целые в разрушение, сёстрам – шипящих белых огней кольцо. Мне доставалась ты – неизменно прежняя, хоть на тебе было новое лицо. Я бы тебя успокоил и спел бы песню, но глотка горы умеет рычать, не петь. Наша легенда от сих и до сих размерена. Ветры ревут и бьются в грудную твердь.

      Столько никак не вынести человеку, наш бесконечный рёв и гремящий бой.

      Два мелких камешка молча кладу на веки, пряча тебя под грузной своей рукой.

      Гортань

      Я слепил соловья из красной песчаной глины.

      Здравствуй, то, что когда-то было моей любимой,

      Здравствуй, радость моя, исчезнувшая опора,

      Пустотелая птица с отлитым из меди горлом.

      Соловьиный язык опаснее острой стали.

      Говори-говори, но я слушать тебя не стану —

      Как жила человеком, ослушаться был не в силах,

      Исполняя послушно, о чём бы ты ни просила.

      Как СКАЧАТЬ