За этими строительными лесами наверняка скрывались тайны древности. Увы, Томми ее не чувствовал, при всем своем огромном желании. Его отец любил историю, и, по идее, ее полагалось любить и ему, но с тех пор, как у него диагностировали рак, он оказался как бы вне времени, вне истории. В его голове просто не оставалось места для трагедий других людей, тем более тех, что мертвы вот уже две тысячи лет.
– Сооружение рядом с дворцом, по всей видимости, было частной баней, – продолжала щебетать гид, указывая на здание слева. – Внутри него были найдены три скелета с отрубленными головами.
Томми навострил уши. Наконец-то что-то интересное!
– С отрубленными головами? – недоверчиво переспросил он, подходя ближе. – То есть они покончили жизнь самоубийством, отрубая самим себе головы?
Губы гида скривились в усмешке.
– Собственно говоря, защитники крепости тянули жребий, кому выпадет очередь убить других. Самоубийство совершил лишь последний из них.
Томми покосился на руины. Поняв, что обречены, они убили своих детей. Почему-то он испытал нечто вроде зависти. Не лучше ли принять быструю смерть от рук того, кого ты любишь, чем медленно загибаться от рака? В следующий миг он устыдился этой мысли и посмотрел на родителей. Мать улыбнулась ему, обмахиваясь путеводителем; отец сделал его снимок.
Нет, у него язык не повернулся бы просить их о чем-то подобном.
Вздохнув, Томми вновь переключил внимание на бани.
– Те скелеты, они по-прежнему там? – Он сделал шаг вперед, чтобы заглянуть сквозь металлические ворота.
Гид поспешила грудью загородить ему путь.
– Извините, молодой человек, но внутрь нельзя.
Томми пытался заставить себя отвести глаза от ее пышного бюста, но не смог. Впрочем, прежде, чем он сделал хотя бы шаг, заговорила мать:
– Как ты себя чувствуешь, Томми?
Неужели она заметила, как он смотрел на гида?
– Нормально, мама, – ответил Томми и покраснел.
– Хочешь пить? У меня есть немного воды, – с этими словами она протянула ему пластиковую бутылку.
– Нет, спасибо, мам.
– Давай я намажу тебе кремом лицо, чтобы оно не сгорело, – мать потянулась к сумочке.
В другой ситуации Томми молча снес бы такое унижение, но гидесса улыбнулась ему красивой, ослепительной улыбкой, и внезапно ему стало неприятно, что с ним обращаются как с малым ребенком.
– Все в порядке, мам, – бросил он матери гораздо резче, чем предполагал.
Мать обиженно втянула голову в плечи. Гид отошла в сторону.
– Извини, – сказал Томми. – Я не нарочно.
– Ничего страшного, – ответила мать. – Я пойду вперед вместе с отцом. Можешь не торопиться.
И она ушла прочь. Он остался стоять, чувствуя себя СКАЧАТЬ