Собрание сочинений в шести томах. Том 4. Юз Алешковский

Чтение книги онлайн.

      – Что с вами? Что с вами?

      – Что? Как? Что? Как? – всполошилась мерзкая бюрократина.

      – Жилы, – говорю, – вспухли на лбу! Белки пожелтели! Удар сейчас будет!

      – Вынимаю из кармана чекушку (250 г) самого сивушного самогона, нарочно не очищал его, всовываю горлышко прямо в глотку Кобенки, трясу его за грудки. – Пей! Пей! Не то подохнешь! – втолковываю.

      И что бы вы думали? Вбулькал, засосал в себя Кобенко всю чекушку сивухи, засосал, занюхал моим заявлением, отдышался и расплылся.

      – Спасибо, – говорит. – Все-таки среди вас есть неплохие люди. Уволим тебя быстро. Не сомневайся. Но давай без фокусов и этих самых ваших штучек.

      Ты ведь скрыл от советской власти и родного завода, что имеешь родственников в самом центре империализма, в Лос-Анджелесе. Вчера по программе «Время»

      Валентин Зорин объяснял, как там беднячки с голоду помирают, работы по десять – двадцать лет не имеют и слюни глотают, глядя на витрины ювелирных магазинов. Понял?

      – Понял, – говорю. – Бегунок давайте.

      Бегунок – это обходной листок по всяким инструменталкам, библиотекам, кассам и так далее.

      – Вот тебе, Ланге, бегунок. Твое счастье, что о родственниках поздно узнали мы. Поздно. Не то были бы у тебя неприятности, несмотря на твой большой стаж, честный труд и рационализаторские предложения. Нехорошо.

      Извини, что икаю. Перебрал вчера… Кем там и где работают твои империалисты?

      – Половина, – говорю, – нигде не работает.

      – Вот видишь! А ты у нас ни дня без работы не был. Вторая половина что делает?

      – Вторая половина, – отвечаю, – вынуждена трудиться, ибо она в отличие от первой еще не вышла на пенсию.

      – Место их работы? – возомнив себя после моей сивухи большим чекистом, спросил, закуражившись, Кобенко.

      Терять мне было нечего. Вы уж извините, дорогие, но я брякнул:

      – Пентагон, ЦРУ и котельная в ООН.

      – Этим пускай занимаются другие органы. У меня своей работы по горло. А мне вот интересно, с чего это вдруг ты, Ланге, сионистом заделался? – спросил Кобенко.

      – Что значит – сионистом? – говорю.

      – Евреем, так сказать, и уехать хочешь.

      – Евреем я всегда, – говорю, – был. Не скрывал и не смазывал происхождения. И умел вот этой кулачиной затыкать глотку тому, кто прохаживался на мой счет. Ехать я никуда не собираюсь. Поздно мне ехать. Я всю жизнь проработал и теперь рассчитываю отдохнуть.

      – Все вы так говорите. А на заводе и в городе уже происходит лишняя утечка евреев, – обиженно сказал Кобенко. – Чем вам тут плохо? Зубы дергаете, в НИИ денежки гребете, в таксопарке директор из ваших, учителя есть, СКАЧАТЬ