Вальс в четыре руки (сборник). Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ совсем потусторонним, загробным. Не отпускало ни на секунду, до последнего шепота: nevermore, nevermore.

      Никогда больше, никогда…

      Мы вышли. Марксистский шабаш был в разгаре, красные майки с серпомолотами – давно такого не видала. На душной станции метро играли джаз, мы потанцевали, пока ждали поезда. А потом поезд стоял в туннеле полчаса – на рельсах обнаружилась куча мусора. Кто ж его приволок туда? Крысы налущили орехов? Демоны нашвыряли? Машинист подбадривал пассажиров: вот уже убирают, немного осталось, сейчас поедем.

      В переходах бездомные укладывались спать, галдели туристы, где-то выла скорая, люди спешили домой. Ночной Нью-Йорк – всем есть место. Всегда.

      А там, в темном пустом театре, замерло nevermore…

      Московские соловьи шестидесятых годов

      В шестидесятые годы прошлого века в Москве существовал хор старых большевиков. Они выступали в домах культуры, пели революционные песни всех народов – в общем, бодрились как могли. Дамы были одеты каторжно-элегантно – в серое. Мужчины – в бесформенные советские костюмы. Хормейстером у них была молодая пламенная женщина: все-таки не под силу старикам махать руками два часа.

      Пели с огоньком, с кокетством даже. В некоторых песнях в революционный процесс вовлекался соловей. За соловья у них был усатый буденного вида старик с клюкой, который сидел в стороне. Хормейстерша его незаметно подзывала, он вытягивался и свистел соловьем, а потом, сорвав аплодисменты, покорно садился на свой стульчик.

      После концерта происходила общая тусовка большевиков и аудитории.

      – Вы когда сидели, в тридцать седьмом?

      – А я, берите раньше, уже в тридцать пятом…

      – На Беломоре?

      – Ну конечно, а потом там…

      – И Комсомольск-на-Амуре строили.

      – Вас когда реабилитировали?

      – А меня в пятьдесят восьмом, после Берии.

      – А я потом еще два раза в партию подавал заявление, только в шестьдесят втором вернули партбилет.

      Каждый год, приезжая с бабушкой в Москву, мы обязательно ходили на их концерт: у бабушки там пела подруга. Звали и бабушку спеть с ними. Но она предпочитала романсы и оперные арии.

      Аккордеонист

      Куда может пойти музыкант с аккордеоном, давно никому не нужный?

      В детский кружок танцев в парке Горького. Тапером при старой балерине-наставнице, вышедшей в тираж еще до войны, чесеирке[3]. Она из Ленинграда.

      – Потом, сами знаете, война… Жизель, конечно… Жизель – вот так руками… научу, конечно, научу…

      Начало в четыре, еще трезвый, но уже для вдохновения опрокинул стакашок.

      Девочки – все худые, с косичками, в сарафанчиках: стали в рядок, ручки подняли и пошли… Под аккордеон.

      Что замолчал вдруг? Слезы покатились. Менуэт невмоготу? А что СКАЧАТЬ