Ярость валькирии. Ирина Мельникова

Чтение книги онлайн.

      Он шепотом выругался. Только ментов ему не хватало! Но, может, и на этот раз обойдется, ведь та, что прокусила ему руку неделю назад, тоже грозила полицией, правда, угроз не сдержала. Надо признать, он и сам виноват: зачем было сразу, без объяснений, без подготовки предлагать обнажиться даме за сорок? Но, черт побери, очень уж она была соблазнительна, с великолепной грудью и пышными, словно выточенными на токарном станке, бедрами.

      Владимир провел языком по пересохшим губам и перевел взгляд в глубь мастерской, где белели холсты. На них темными пятнами проступали женские образы. Все это эскизы, наброски к будущему полотну – картине всей его жизни. Квинтэссенции ума, души и рук творца, альфы и омеги его существования, экстракта из его чувств и ощущений. И, конечно же, страданий…

      Чего скрывать, мучился он изрядно, в какие-то минуты изводился от осознания своей бездарности, в другие, что не выдержит искушения и сломается в тот самый миг, когда, казалось, все уже предрешено… А еще его посещали страхи, безотчетные и внезапные, отчего Владимир покрывался холодным потом, руки тряслись и не могли удержать кисть. И поэтому, наверное, он все чаще и чаще прикладывался к бутылке, заливал алкоголем то, что втайне терзало и подтачивало его душу.

      Он еще раз окинул взглядом двор. И чего, спрашивается, он паникует, торчит возле окна, как одинокий тополь? Ничего страшного не произошло! Ну, приобнял за талию, ну, коснулся груди… Что в этом преступного? В полиции лишь посмеются. Впрочем, дама – не дура, зачем ей огласка? Наверняка держала в секрете, что подвизалась в натурщицах…

      Владимир помрачнел и нащупал кофейную чашку с остатками водки. Сделав глоток, поморщился, поставил чашку на подоконник, но промахнулся, и она, грохнувшись на пол, разлетелась вдребезги. Хотел было собрать осколки, но махнул рукой. Обойдется! Завтра придет Лидочка и все подберет. Лидочка на все согласна: наводить порядок в мастерской, мыть грязные пепельницы, кисти, грунтовать холсты, вдыхать запахи растворителя, табачного дыма и перегара, бегать за бутылкой в ближайший гастроном, варить пельмени в закопченной кастрюльке на старой плите. И все ради того, чтобы лишний раз побыть рядом с учителем. Она была молчаливой и старательной, а круглые кукольные глаза на гладком, как у пупса, лице смотрели на Владимира преданно и с восхищением. При взгляде на его полотна они загорались восторгом, и Лидочка вполне искренне выдыхала: «Владимир Маркович, вы – гений!»

      Гений? Владимир Кречинский тяжело вздохнул. Эта дурочка, возомнившая себя художником, тем не менее понимала его, как никто другой. Поэтому он терпел ее рядом и даже научился не слышать сдавленного сопения за спиной, когда работал над полотном.

      Над полотном? Он снова вздохнул. Работы впереди непочатый край. Для будущей картины требовалась масса эскизов, набросков, а натурщиц не хватало. Нет, ему не приходилось долго упрашивать женщин, чтобы пришли позировать. Все эти дамы, так или иначе, о Владимире Кречинском слышали, бывали на выставках, читали статьи в газетах и почти немедленно соглашались СКАЧАТЬ