Я отвечаю за все. Юрий Герман

Чтение книги онлайн.

      – Вечно у нее какие-то истории, – уже не сдерживаясь, говорил Евгений. – Вечно она что-то объясняет и вечно толкует, что «все в жизни не так просто»…

      – А вы, товарищ Степанов, предполагаете, что просто? – И, покряхтывая от боли, он сказал: – Картина, по-моему, совершенно ясная. Этот шофер работает у них в экспедиции, ваша сестрица его горести знает: наверное, многосемейный, не исключено – выпивающий, ну, наехал на большого начальника, права отберут или что похуже. Нет, почему же она, как вы выражаетесь, сумасшедшая?

      «Ничего мужик! – подумал Устименко. – С головой мужик!» И по своей странной манере на мгновение расстроился, что Штуб не врач и что он не может забрать его к себе в больницу.

      Когда доктора ушли в комнату, к отцу явился Алик и, отцовским жестом поправляя за ухом дужку очков, сказал значительно:

      – Слушай, пап, Терещенко абсолютно уверен, что это – теракт. Ты же понимаешь, не мне тебе указывать, и вообще дело не мое, но в послевоенные годы, когда сюда могут быть заброшены и агенты империалистических держав, и фашистские вервольфы, то есть оборотни, и элементарные террористы…

      Алик говорил как по писаному, но был искренне взволнован, даже пальцами щелкал, что случалось с ним только тогда, когда он приносил «несправедливую двойку».

      Штуб деловито осведомился:

      – Я не понял, какое это слово употребил Терещенко?

      – Ну – «теракт», – садясь в изножье отцовской кровати, сказал Алик. – Короче – террористический акт.

      – Значит, то, что наш «Опель» ударила полуторка, – это «теракт»?

      – Теракт.

      Август Янович вздохнул.

      – Терещенко наш шофер умелый, – сказал он, – но не Гегель. Кто не Гегель, тот не Гегель.

      – Но ты не станешь проявлять либерализм, начнешь следствие?

      – Стану проявлять, не начну! – сказал Штуб. – А тебе спать пора, котеночек!

      Он знал, что Алик ненавидит всякие паточные поименования его особы, и сейчас нарочно назвал сына «котеночком».

      – Пап, я же серьезно.

      – А я того серьезнее, Алик! И кроме того, убедительно тебя прошу, давно прошу, настоятельно умоляю: не читай дрянные книжки, пожалуйста. Читай хорошие!

      – Но, пап, тебя же с целью ударили грузовиком.

      – Да что я, – Гитлер, или Витте, или великий князь Сергей Александрович? – спросил в сердцах Штуб. – Кому нужно меня убивать? Иди, Алик, спать.

      И Штуб закрыл глаза, показывая этим, что разговор окончен. Впрочем, ему было ужасно больно. Он даже вздохнуть не мог – так болела эта дурацкая трещина.

      – Здорово больно, пап? – спросил Алик.

      «Старик», как про себя называл Алик отца, не ответил.

      – Может быть, сердце повреждено? – осведомился сын.

      – «Враг метит в сердце»? – СКАЧАТЬ