Kundskabens træ iii. 2015. Константин Кадаш

Чтение книги онлайн.

      Великое смирение берет начало от великого греха,

      От введения к искушению.

      Ловчий ветра рассматривает рельеф потолка

      Камеры добровольного одиночного заключения

      Где-то на задворках вселенной, в летнем дворце

      Глашатая смерти и зачинателя милосердия.

      Он уже стар, слаб, наг. Точнее – в одном шутовском колпаке

      И в тапках на ногу босу и неверно поправшую тверди,

      Как наверху, так и – под землей, там, где костьми играет Лета.

      Вот только лодки как не было, так и нет.

      И в лачуге смирения зима собою сменяет лето,

      В и без того тусклой лампочке неспешно меркнет свет.

      Ожидание смерти – ничто прежде сонма вещей,

      К примеру, уныния, жажды прощения и исхода.

      Ловчий ветра, погрязнув в теле и в тени, за тем и за ней

      Не усматривая в себе человека,

      в этой вечности заперт, бездушен, богоподобен, зверея от года к году.

      Дворец обветшал: позолота, лепнина, резьба по кости и плоти живой

      Полнит пространства лишенное площади, стен, пола;

      Что горит – сожжено, что все еще живо – лживо в своей полноте. Снова

      За дверью в небо картечью палит безликий звездный конвой.

      Из колыбели, лежанки, ступеней, дверей, выпростанных лет,

      Из того, что когда-то хранило свет и цвело,

      Собран нехитрый ковчег.

      Монетку вложив под язык,

      Ловчий ветра закуривает и берет в руки весло.

      Выгорел. Равнодушие разъело плоть, что твой яд,

      Здесь не возможно ни пробы взять, ни поставить точки.

      Клоуны и палачи, тени, сменяя друг друга шаг в шаг подряд

      Плетутся вдоль берега, нащупывая брод, наугад,

      И – безмолвные – тонут

      ____ прочерк

      Повторение фарса по сути – тот же акт

      Со-творения лжи, но с изнанки вдоха

      Ловчий ветра не верит ни в рай, ни в ад.

      Только в плотность воды и невозможность бога.

      Теперь отходим от обочины, глаза закрыты:

      Читать бездорожье по теням следов,

      Когда чуждое копошение ветра складывается радугой

      Лунной, и невнятица голосов ваших, дорогие мои мертвые,

      Посыпает песком ладони —

      Птичьи – повернутые к небу и

      Почернелые, как заглавные буквы в моём букваре

      (молчаливое сердце, скользящее над крышами

      С востока – СКАЧАТЬ