одежды, моментально превратившиеся в серую массу, на дорогах образовалось грязное месиво, а с неба сыпался мелкий холодный дождь. Не осталось ничего, что напоминало бы о вчерашней сказке. Серо, грязно и сыро. Екатерина Николаевна поежилась, стоя на крыльце, но делать было нечего, идти на работу все равно нужно. А как раз сегодня идти ей не хотелось. И не потому, что утром кончилась сказка и под ногами образовалась хлюпающая каша, от которой моментально набухают сапоги и мокнут ноги: к такому она привыкла – ноябрь у них почти всегда такой. Ей не хотелось потому, что вчера закончилась и ее снежная сказка, и еще потому, что она не знала как ей себя вести в этой ситуации – после сказки, которую она себе выдумала. «Как ни в чем не бывало – твердила она себе, – надо вести себя как обычно», но почему-то ей казалось, что она не сможет «как обычно». «Ничего не произошло, с чего вдруг я так переживаю? – размышляла она, пытаясь обойти наиболее глубокие лужи, – ведь на самом деле, ни он ничего не сказал, ни я ничего не сказала. Он не помнит про музыку, под которую мы танцевали? Но это же… нормально, скорее я ненормальная, придумывающая себе что-то». Как ни странно, но Катерина понимала, что, в общем-то, ничего не случилось, но у нее было устойчивое, непреходящее ощущение, что ей дали понять, что ее мечты – это только ее мечты, и никакого отношения ни к Даниилу, ни к их дружеским отношениям, ни к вообще реальной жизни они не имеют. Ей казалось, что она чувствует это на каком-то интуитивном, подсознательном уровне, и чем больше она думала об этом, тем яснее понимала – да, ей дали понять, ее поставили на место. Она не осознавала, что «накручивает» ситуацию, и к тому времени, когда она дошла до работы, она была твердо убеждена: Даниил Федорович благородно дал ей понять, чтобы не строила иллюзий и еще, что он, получается, настоящий ее друг. Это был довольно странный вывод, но Екатерина этого не заметила. Вернее она заметила, но объяснила себе это просто – другой мужчина на его месте мог попытаться воспользоваться ее… увлеченностью, нет, она конечно, мужу изменять не стала бы – как можно?! – но история могла бы стать неприятной, некрасивой, пришлось бы ссориться, избегать встреч. В общем, другой мог испортить их отношения, а Даниил все расставил по своим местам сразу, значит, дружбой их дорожил, а что Катя что-то там придумала, так он в этом не виноват вовсе. Она даже чуть замедлила шаги, на доли секунды задержавшись перед дверью, чтобы еще раз представить, как открыто и спокойно встретит взгляд Даниила, улыбнется ему новой открытой и дружеской улыбкой, без потаенности и недосказанности…. И потом решительно вошла в кабинет.
Даниил молча и хмуро кивнул в ответ на Катино «Здравствуйте», и снова уткнулся в какие-то листы, лежащие стопкой перед ним. Он читал их сосредоточенно и мрачно, делая на полях карандашные заметки. Екатерине очень хотелось посмотреть ему в глаза «открытым дружеским взглядом», как она себе представляла, показать ему, что поняла его «благородство» и готова принять его как «настоящего друга», но Даниил Федорович на нее не смотрел. А подходить к нему сама она не посмела. Так и не встретившись с ним взглядом, Екатерина Николаевна ушла на занятия. На одном
СКАЧАТЬ
