Героини Овидия. Публий Назон Овидий

Чтение книги онлайн.

      Пленницу ты повезешь, победитель, не суженый деву:

      В пряже руно размягчать эта сумеет рука.

      Между Ахейских матрон красавица всех лучезарней

      В опочивальню твою будет жена восходить,

      Свекру – достойная дочь, Эгины с Юпитером внуку;[33]

      Древний Нерей,[34] и тебе внука желанная в ней.

      Я же, покорной рабой склоняясь над заданной пряжей,

      Веретеном отбавлять стану от полных корзин.

      Лишь не теснила б меня твоя молодая супруга,

      Лишь бы неправою к нам только она не была,

      Лишь не позволил бы ты волос моих рвать пред тобою,

      Но потихоньку шепни: «Нашей и эта была».

      Или ж и то допусти; но только в презренье не брось нас;

      Эта тревога мою мучает горькую грудь.

      Что же ты медлишь еще? Агамемнон покаялся в гневе,

      Видишь – у ног у твоих Греция скорбно лежит.

      Гнев победи и сердце свое, ты, всего победитель!

      Полно Данаев войска зоркому Гектору гнать.

      Меч подыми, Эакид, но раньше меня воротивши,

      И пораженных тесни, волею Марса, врагов.

      Ради меня поднялась, пусть мною и кончится злоба;

      Будь и причиной твоей горести я, и концом!

      И не почти за позор склониться на женские просьбы:

      К битве мольбою жены был обращен и Энид.[35]

      Слышала я, и тебе известно, как братьев лишившись,

      Сына надежду и жизнь мать обрекла божеству.

      Встали войною, но тот, далеко от бранного строя,

      Родине гордой душой все отрекался помочь.

      Мужа только жена склонила, счастливица, к бою;

      А у меня без пути робкие льются слова.

      Впрочем, не гневаюсь я: себя не считаю супругой,

      Хоть призывали не раз к ложу владыки рабу.

      Пленница, помню, одна меня назвала госпожою;

      «Полно, – воскликнула я: саном полон отягчать!»

      Прахом, однако клянусь супруга в безвременном гробе,

      Прахом, навеки моей бережно чтимым душой,

      Трех тенями бойцов, моих обожаемых братьев,

      Славно зa город родной с городом павших родным,

      Жизнью твоей и моей, которые мы сочетали,

      Грозным Ахилла мечом, памятным нашей семье,

      Всем я клянусь, что со мной ни разу Микенец[36] на ложе

      Не восходил; а солгу – так без пощады покинь!

      Если-ж тебя попросить: «Герой мой, и ты поклянися,

      Что без меня не видал неги?» – ответишь ли: нет?

      Думают, – плачет Ахилл; а лиры звенят у Ахилла,

      И на горячей груди нежной подруги лежит.

      Спросит иной: отчего ж в сражение выйти не хочешь?

      Битва противна, – милей лира и ночь и любовь!

      Знать, безопасней лежать на ложе в объятиях девы

      И на Фракийских струнах тихой рукою бряцать,

      Чем руками щиты и копья с концом, заостренным

      И на помятых кудрях тяжкий шелом подымать.

      Не безопасный досель, – блистательный подвиг любил ты,

      И добытая в бою сладостна слава была.

      Или, СКАЧАТЬ