Северный Удел. Андрей Кокоулин

Чтение книги онлайн.

      С другой стороны… Я заключил пять палочек, обозначающих убийц, в круг. С другой стороны, если убийцы имеют общего заказчика или руководителя…

      Вот был же простой казначей Лобацкий, ходил на службу, может быть, посещал театры, в ресторан ходил обедать. Когда он превратился в одержимого? С чего?

      Неизвестно, что сделало его таким, но обязательно…

      Я вновь накинул на себя мундир. То ли ночной холод просочился от окна, то ли чересчур много сил потратил на Майтуса. Познабливало.

      Тот же Синицкий, подумал я.

      Он же все время был на виду. Все же лейб-гвардейский полк. Большее время офицеры на плацу, в охране или при казармах. Чтобы никто не учуял изменений, это надо постараться. Тем более фамилии там не низкой крови, кто-нибудь обязательно бы обратил внимание.

      Можно, конечно, ходить «закрытым», казначея я вот тоже не сразу увидел, какой он, но сама закрытость уже подозрительна. Да и долго ее держать…

      Я поморщился. Много допущений. Мало фактов.

      Но, конечно, как раз то, что о «пустой» крови даже слухов нет, говорит о редкости ее проявления. Со статистикой по убийствам я погорячился…

      Скорее всего, кровь необходима только для устранения великих фамилий, более того, лишь определенных ее обладателей.

      А не состояли ли таким образом Штольц, Иващин и Поляков в заговоре? Против кого? Против государя императора, конечно. Больше-то…

      Я нарисовал зубчатую корону.

      А их убийства – это что, контрзаговор? Игра на опережение? Тогда мне ничего найти просто не дадут. И отец, получается, тоже замешан…

      Зачем же его сына назначать на следствие?

      Да нет, повел я плечами, какой бред!

      Я смотрел в глаза государя. Не было в них страха заговора или разоблачения. Другой был страх. Страх неизвестности.

      Что-то я упустил…

      Грубо: копать нужно с двух сторон. Со стороны великих фамилий – связи и причины, были ли угрозы, были ли странности в поведении перед смертью в конце концов, что общего было и есть между убитыми. И, кстати, еще не убитыми. И мной.

      Это вопрос. Это надо обдумать.

      А со стороны убийц – как можно четче выявить дату превращения, от даты плясать по контактам, по близким, по знакомым, кто заходил и когда. Потому что не верится мне что-то в спонтанный характер убийств, видится стоящая за ними злая воля, а значит, и «пустая» кровь – продукт, скорее, рукотворный.

      Кто-то, возможно, проворачивал с убийцами что-то вроде обряда посвящения в кровники. А там уже…

      Интересная все же кровь. Низкая – серая. Животная – слабо-коричневая. А здесь… По медицинским учреждениям расспросить бы, не встречал ли кто чего-то подобного. Это, впрочем, для Сагадеева, если он сам уже не сообразил.

      Я посмотрел на лист – исчеркано, зарисовано, улитки ползут – и смял его. Поднес к свече.

      Бумага занялась неохотно, огонь облизал уголок, потом закрепился на нем и пополз к пальцам.

      В пепельницу!

      В СКАЧАТЬ