Избранные сочинения в пяти томах. Том 4. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как он, перебирая своими длинными, как у аиста, ногами, обутыми в ладные довоенные ботинки, быстро шел к нужнику.

      Я поздоровался с ним, но он не ответил.

      – Здравствуй! – повторил я громко.

      – Здравствуй, здравствуй, – выплюнул он, как лузгу, свое приветствие.

      – Я хотел тебя кое о чем спросить…

      – Потом, потом! Пос…ть по-людски не дадут…

      Пока Левка справлял нужду, я крутился около высохшей деревянной будки. В ее стенах зияли большие щели, кое-где законопаченные клоками овечьей шерсти; проржавевший лист жести заменял крышу; чуть поодаль от нужника росли высокие лопухи, листьями которых охотно, вместо бумаги, пользовались жильцы и случайные прохожие.

      – Розалия Соломоновна обещала моей маме написать письмо в Москву. Ты не знаешь – она написала? – бросился я с головой в омут в надежде на то, что мне удастся выудить у Левки хоть какую-нибудь новость.

      – Письмо? – переспросил он.

      – Может, Розалия Соломоновна заболела?

      – Во-первых, она не Соломоновна, а Согомоновна. Дедушку по-армянски звали Согомон, а не Соломон. Понятно? Во-вторых, ни о каком письме я ничего не слышал. В-третьих, ей сейчас не до писем. У мамы приступ, – насупился Левка, застегнул ремень, сплюнул сквозь зубы и двинулся к хате.

      – А что у Розалии Со… Согомоновны? – успел я спросить Гиндина.

      – Голова болит. Гипертония, – бросил тот и скрылся.

      Ни мама, ни наша хозяйка Анна Пантелеймоновна сроду не слышали о такой болезни. О чахотке и сыпняке слышали, о воспалении легких и желтухе – тоже, но о гипертонии никто не слышал.

      – Это не опасно, – сказала тетя Аня, – от головы не заразишься.

      – А может, ей помощь нужна, – робко возразила мама.

      Ни председатель Нурсултан Абаевич, ни мама Беллы Варшавской, в прошлом продавщица продовольственного магазина из Борисова, ни сердобольная Гюльнара Садыковна не знали о такой напасти. Все слова, которые жили в мазанках и на подворьях, были просты и понятны, как утренний крик петуха или ржание Кайербековского рысака. Подобно общеизвестным злакам и цветам, в «Тонкаресе» произрастали только старые сорта слов, новых слов тут не высаживали и не выводили; иногда, правда, они залетали в кишлак невесть откуда, но не приживались и быстро увядали, ибо здешние жители вполне обходились теми, которые в этих глухих местах испокон веков росли без окучивания и полива, без прополки и удобрений.

      Не распространялся о болезни мамы и Левка. В школу не ходил, ни с кем не общался, сидел у постели матери, читал ей стихи или помогал по хозяйству старику Бахыту, который от всех болезней признавал только одно-единственное средство – бараний жир.

      Растопи, мол, с вечера, натри хорошенько больное место – и хворь как рукой снимет.

      Доктора в кишлаке не было, и спрашивать, как лечить больную, СКАЧАТЬ