Избранные сочинения в пяти томах. Том 2. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

      – Будет тебе, будет, – ласково стыдила его Морта.

      В дом она не спешила: нечего в такую минуту мозолить глаза. Ну вот, подумала она, я и осталась одна с двумя мужиками, и эта простая, как конское копыто, мысль обожгла ее стыдом и тревогой.

      Мимо фуры проходили люди, но Морта не замечала их. Она – в который раз – бессмысленно подтянула подпругу, сунула руку в гриву каурого и долго держала ее там, наслаждаясь теплом безответной и безрадостной жизни. Приплелся старший Андронов – Афиноген, весельчак и похабник, взял под уздцы гнедую и осипшим голосом спросил:

      – Почему корчма на замке?

      – Хозяйка померла, – выпалила Морта, словно ее уличили в чем-то постыдном.

      – Две бутылки дашь?

      – Не дам, – ответила она.

      – Ну хоть одну, – умолял Афиноген. – Голова со вчерашнего трещит – мочи нет. А Хаву жалко.

      – Жалко, – сказала Морта.

      – Добрая была баба, – улещивал ее Афиноген. – Тихая. И на еврейку не похожа. Чего ей на земле не хватало?

      – Не знаю, – промолвила Морта.

      – Всем чего-то не хватает на земле: одним – денег, другим – водки. Ну дай бутылку!

      – Ладно. Только отвяжись!

      Морта сбегала в корчму, принесла бутылку.

      – Перемрут – тебе все достанется, – осклабился Андронов, достал из кармана мелочь, расплатился, засунул бутылку за пазуху и зашагал прочь.

      Не успел уйти Афиноген – пришла Зельда Фрадкина.

      – Здравствуйте, – глухо поздоровалась она с Мортой.

      – Здравствуйте, барышня.

      Зельда была в черном траурном платке, надвинутом на бледный лоб, в сером, словно посыпанном крупинками гречки, платье, в высоких, почти до колен, ботинках с кожаными застежками – Морта таких никогда не видела.

      – Идите в избу, барышня.

      – Нет, нет, – заволновалась Зельда. – Я только на минутку. От чего она?

      – От чего? – замялась Морта. – Легла спать и не проснулась.

      – Как мама, – сказала Фрадкина.

      Осеннее солнце лениво светило в небе, лошади мотали головами, позвякивали сбруей, и от этого позвякивания дрожал воздух. А может, он дрожал от тишины, от скудных лучей и от слов, таких же скудных, лишенных тепла и света.

      – Я еще никого не хоронила, – неожиданно призналась Зельда.

      – А ваша мама?

      – Мама умерла, когда я была совсем маленькой. Меня оставили дома с кормилицей. Кормилица смотрела на меня и плакала. А я макала палец в ее слезы, лизала его и спрашивала: «Почему твои глаза соленые, а мои – нет?» – «Будут и у тебя соленые, будут, – отвечала она, – дай только срок».

      – Идите, барышня, в избу, идите. Все вам будут рады, – удивляясь собственной напористости, трещала Морта. – Ее еще не скоро вынесут.

      – Я подожду во дворе, – сказала Зельда.

      – Воля СКАЧАТЬ