Генри удивил меня. И восхитил. Я думала, паладины умеют только убивать драконов и сводить с ума юных и не очень дев, но, оказывается, они многообразованные, тонкой души люди.
Ах, какая восторженная музыка, смелая! Я не сводила глаз с Генри, с его строго, увлечённого лица и широких мускулистых плеч. Невероятное сочетание силы тела и красоты духа. Генрих двигался грациозно, переступая с ноги на ногу, мышцы его перекатывались под тонкой тканью сорочки. Иногда он становился ко мне лицом, а иногда поворачивался боком.
Ах, зачем? Чтобы я оценила, как крепки твои выступающие части, Генри?
Жар маны, растекающийся от паладина, заставил меня совсем раскраснеться. Я сделала глоток вина, чтобы немного остыть и успокоиться.
Спустя несколько пассажей, Хакон сдался и замолчал, не успевая за скоростью. Тогда Генри улыбнулся, довольный тем, что всё внимание теперь отдано ему одному.
Ему одному.
Такой был Генри, первый во всём, добрый и излучающий Свет. Не знаю, откуда я это знала, просто чувствовала. А может, его горячая мана, наполнившая зал, всё мне о нём рассказала.
Генрих задумчиво поглядел на меня, и звуки его виолы с быстрых и ритмичных сменились на низкие и протяжные. Струны запели, заплакали, будоража сердце. Именно так скулило оно день ото дня, с тех пор, как случилась моя беда. Но откуда он знал?
В зале появились служанки с подносами. Донеслись вкусные запахи печёной курицы, картошки, свежего хлеба и зелени.
Генрих смолк, опустил от лица виолу и поклонился слушателям. Все захлопали, а я, кажется, хлопала громче всех.
– Восхитительно, сэр Генрих, – произнесли женщины. – Вы просто мастер! У вас великолепные пальцы! Как вы талантливы!
– Признаю, ты лучший, – сказал Хакон.
– Занимался с детства, но в последние годы не до того было. Чудесно, что у вас нашёлся инструмент. Надо сказать, великолепного мастера! – Генри занял место за столом и повернулся ко мне, взяв за руку.
Чуть заметно погладил по запястью. Он что ласкает меня?
– Успокоились немного, леди Трис?
– Да, спасибо, всё хорошо, – прошептала я. – Вы очень здорово играете.
Ах, зачем я это сказала! Выглядит, как будто стелюсь перед ним, как эти леди!
Я увидела, как напряглась жилка на виске паладина, и с волос потекла струйка пота. Видно, не так легко ему даётся дарить веселье гостям.
– Спасибо, очень рад, что вам понравилось.
Генри принялся ухаживать за мной. Положил картошку и курицу, подлил вина.
Окружённая мужской заботой, я растерялась. К горлу подкатил ком. Этот мужчина был великолепен, и я даже осмелилась подумать, что… хочу, чтобы он был моим!
Нутро обожгло, словно кнутом, от стыда. Как я смею так думать?!
Ком в горле всё крепчал, нарастал спазм. Задрожали СКАЧАТЬ