Плата за свободу. Геннадий Мурзин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чертова! Вишь ты, какой гусь лапчатый выискался: и высокопарность-то ему не нравится, и запанибратство-то не по нутру, и выбранная тональность-то разговора собеседником раздражает. Стой, слушай да поддакивай. Это начальству, ой, как нравится. Так, нет же! Что на уме, то и на лице, и, главное, на языке. Ты же можешь нормально общаться с людьми? Можешь! Даже с уголовниками. Почему же с начальством-то так несдержан? Не любишь? Не люби, в конце концов, но стоит ли при каждом случае столь явно выражать свою нелюбовь? Галчонок, жена, значит, ведь постоянно талдычит одно и то же: не перечь по пустякам; слушай, кивай в знак согласия, еще лучше, если комплимент бросишь невзначай, а поступай по-своему, делай, как совесть велит, согласно своей гражданской позиции; начальство не тебе одному не нравится, а ведь другие-то умеют молчать; и все они не внакладе. Она, Галчонок, то есть, конечно, права, тысячу раз права. Подумав об этом, Фомин усмехнулся: легко говорить и давать мудрые советы другим. А сама? Кто полтора года назад дернул ее за язык, когда она на педсовете заявила, что в школе полновластно хозяйничают тупость и глупость? Никто. Наверняка ведь эта мысль приходила в голову и другим педагогам. Все молчали, а она, Галчонок, высказалась. Ну, и что? Все хорошие, все уживчивые, а она, только она нет. Директор, по ее же словам, принял ею сказанное на свой счет и теперь житья не дает, по поводу и без оного придирается к ней. Подпевалы тут, как тут: ты, говорят, Галина Александровна, в школе самая умная и разумная. Ясно, подкалывают, хотят, чтобы она сорвалась.

      – Эх, – произнес он вслух, подойдя к дежурной части, – правду говорят: лишь у дурака что на уме, то и на языке.

      Спохватившись, заозирался, но, к счастью, вокруг никого не было. А, услышав, стали бы по углам чесать языки: вот, мол, столичная-то штучка до того заработался, что ходит по коридорам и разговаривает сам с собой.

      Фомин вошел в дежурную часть, где в это время было довольно-таки шумно. При его же появлении все разом замолчали, что могло свидетельствовать об одном: предметом столь живого обсуждения была его персона. Отметив про себя, он не подал вида. Наоборот, совершенно непринужденно, с радостью на лице сказал:

      – Здравия желаю, господа офицеры! – кто-то поёжился от непривычного в их кругу приветствия и не слишком уверенно ответил, кто-то, уткнув сразу носы в столешницы, вообще промолчал.

      Один лишь старший оперативный дежурный управления подполковник Серебряков, с которым Фомин сблизился еще во время прежней сюда командировки, улыбнулся, встал со стула, обменялся с ним рукопожатием.

      – Здравствуй, Сергеич. Что-то ты раненько.

      Фомин столь же бодро на это ответил:

      – Кто рано встает, тому Бог подает.

      Он прошел к противоположной стене, заметив там свободный стул, сел.

      – И как ночь, Иван Емельянович?

      – Как обычно, – ответил Серебряков, просматривая журнал регистрации сообщений, поступивших в управление.

      – «Обычно» – СКАЧАТЬ