Соблазн. Проза. Игорь Агафонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ точно кость в горле. Или вы иного мнения?

      Да, не всё благополучно поначалу было в Шальном, поскольку не все сельчане воспринимали почин семьи Двушкиных с пониманием. Но и без понимания тоже ведь можно, не правда ли? – поскольку понимание дело наживное, не одномоментное. Живёт человек, живёт, хлеб жуёт, удивляется потихонечку разным вещам непонятным, ревнует к чему-нибудь, завидует ближнему своему, варит-парит в себе зелье некое: то ли яд из этого получится, то ли елей – не известно покамест – но, короче, по-доброму хотя бы реагирует или пусть нейтральной линии придерживается. Как говорится, нэ понимаю, нэ воспринимаю, нэ принимаю, но и нэ порицаю. Нормальная, здравомыслящая позиция. На тропу войны не становлюсь, – уже замечательно.

      И вот посетовала как-то Надежда Никитична мужу на односельчанина Дрогова:

      – Липучка прям! И дудит и дудит. Чего ему надобно, не знаешь? Сам не пришей кобыле хвост и других туда же подбивает.

      – А ты его перекрести, – посоветовал Сева Елизарович.

      И вскоре случай такой представился. Идучи мимо дома Двушкиных, дебошир Дрогов Семён стал, по своему обыкновению, во всеуслышание извергать из своего тёмного нутра скабрезности и сальности. Тут Надежде Никитичне и вспомнился совет мужа и она перекрестила охальника, произнеся:

      – Изыди, сатана.

      Семён выпучил глаза и на секунду другую потерял дар речи, но мерзкий дух его возобладал-таки вновь, он встрепенулся и хотел уже в очередной раз употребить привычный для себя жаргон… И Надежда Никитична тогда повторно перекрестила его, и с нажимом ещё раз:

      – Изыди, сатана!

      Буквально в тот же миг Дрогов преобразился: рот его перекосило, лицо побагровело, кепка съехала на затылок, он попятился, словно бес, получивший по лбу мощный удар колотушкой, и бормоча при этом что-то нечленораздельное…

      Однако через день-другой натура его проявилась опять и куда ехиднее. Случай скорее курьёзный, нежели драматический и, вообще говоря, не единичный, но обо всех не расскажешь, да, возможно, и не следует, поскольку всякая «в отместку» всегда выглядит некрасиво – месть она и есть месть, и не к лицу православному сие греховное деяние. Так вот, этот дядя Дрогов никогда не любил Севу Елизаровича, не известно за что. А тут, когда принялись за фундамент часовни, прямо-таки желчью стал исходить. Как ни пройдёт мимо, так обязательно плюнет.

      А как-то Сева Елизарович после закончивших смену рабочих подравнивал в котловане стенки. В брезентовую робу одет был, в панаме, потому дядя Семён его, видно, и не признал. Остановился наверху, сплюнул, и с досадой говорит:

      – Ну и чо ты на него, те-те-те, горбатишься?! Тебе это надо? Ну?! Заче-ем тогда?! Кто он тебе такой, отец родной, что ли? Те-те-те!

      И ещё несколько раз вдогонку те-те-те своё.

      А однажды Надежда Никитична, запирая калитку часовни, не сдержалась, когда Дрогов в своей манере харкнул в очередной, и сказала СКАЧАТЬ