Поцелуй Большого Змея. Яков Шехтер

Чтение книги онлайн.

      – Йосеф, вот об этом мальчике, – он указал на меня подбородком, словно в комнате находился еще один мальчик и отец мог перепутать, – ессеи молились сто шестьдесят два года. Я рад, что он оказался твоим сыном. Но ему нечего делать в миру, Йосеф. Шуа должен стать настоящим ессеем, а потом…

      Наставник тяжело вздохнул и сел в кресло.

      – Учитель, – голос отца дрожал. – Учитель, мы с женой горды и счастливы. Но нет ли тут какой-либо ошибки?

      – Ошибки? – Наставник слабо улыбнулся. – Погляди на сковородку, Йосеф. Ты ведь еще не успел позабыть то, что учил когда-то в Кумране.

      Отец взял сковороду из рук Асафа, поднес ее к глазам и слабо охнул.

      – Вы правы, Учитель.

      – Попрощайся с сыном, Йосеф.

      – Разрешите ему обнять мать.

      – Нет, Йосеф. Теперь ему нельзя покидать обитель. Но он может посмотреть на мать со стены.

      Всю длинную дорогу обратно на поверхность отец держал меня за руку. Терапевт шел перед нами, на расстоянии нескольких шагов, словно давая нам возможность поговорить напоследок. Но отец молчал.

      – Что ты увидел на сковородке, папа? – спросил я шепотом.

      – Свинец отражает состояние души, – тихо ответил отец. – Человек неровен, поэтому свинец всегда застывает бугорками и впадинами. Чем больше они разнятся по высоте, тем сильнее страсти, будоражащие душу, тем сложнее сопротивляться их влиянию, и тем ниже духовный уровень. У нечестивцев свинец застывает волнами. У начинающих ессеев насчитывают семь-восемь бугорков и впадин, у продвинутых – три-четыре, у глав направлений и Наставника – один-два. Для приема в ученики необходимо, чтобы бугорков было не больше десяти.

      – А сколько было у меня, папа?

      Отец надолго замолк. Мы шли темными переходами моего нового дома, и теперь они вовсе не казались мне страшными.

      – У тебя, – отец закашлялся, словно не решаясь сказать, – у тебя свинец был ровным и гладким, точно зеркало.

      Глава V

      Что такое паамон, или Первый день в обители

      Я долго стоял на стене, глядя, как уменьшаются на фоне огромной пустыни фигурки отца и матери. Слезы сами собой навернулись на глаза, но я не хотел показывать свою слабость стоящему рядом верховному Терапевту и лишь часто моргал. Но вот они хлынули ручьем, я поднес к глазам рукав и с силой потер, желая остановить предательскую соленую влагу. На несколько мгновений все потемнело, а когда я снова смог разглядеть желтые холмы и лазоревую полоску Соленого Моря, родители уже растворились в серой дымке.

      – Пойдем, Шуа, – Терапевт ласково положил руку на мое плечо. – Не плачь, перед тобой раскрывается новая жизнь, куда более интересная, чем прежняя. Ты еще будешь праздновать сегодняшний день, как день своего настоящего рождения.

      Я изо всех сил отрицательно замахал головой. Терапевт улыбнулся.

      – Идем, идем.

СКАЧАТЬ