Движок автобуса гудел ровно, мягко шуршали, касаясь асфальта, новые японские шины. Терлеев отошёл от своих воспоминаний.
– Не знаю, почему, но стал не таким эмоциональным, как раньше, больше рассудительности и хладнокровия появилось. Понял, что к смерти в боевых условиях надо относиться философски – другого выбора у тебя просто нету. И всё-таки лучший исход – это додавить врага и самому остаться живым… Вот такие дела, Володя.
Глазырин смахнул со щеки невидимую пылинку. Он долго молчал. За это время даже ярко представил боевого деда своего нового друга – седой крепкий старик с косым рядом разных орденов и медалей на пиджаке.
Терлеев тоже ехал молча, с закрытыми глазами. Наконец, Глазырин нарушил молчание:
– В голову пришли стихи Нади Дубровской. Моя землячка из Кемерово. Нравятся её тексты. Пишет актуально для сегодняшнего дня. Вот, например, такое… Одно из последних.
Парикмахер чёрной краской
Красил волосы войны.
Думал он, что всё прекрасно
И не видно седины.
Но застыла капля боли
И все тени невпопад.
А земля в своей юдоли,
Как Малевича квадрат.
– Как тебе?
– Понимаешь, прошлось по телу, даже замурашило. Продолжаю думать… На передке и в самом деле у тебя перед глазами только один квадрат черной земли…
Терлеев молча достал из кармана брюк мобилу. Хотел было набрать чей-то адрес, но раздумал. Сунул телефон на место.
Повернулся к Глазырину.
– Эта штука в наш век – опасная игрушка. Хоть и на кнопках, но не баян. Когда ты её включаешь, то прямо в неё может прилететь птичка, понимаешь, какая… Поэтому сотовыми там пользоваться строго запрещено. Опасно не только для твоего здоровья, но и для здоровья твоих товарищей. Доберусь до места и в рюкзак его на самое дно… До радостной минуты.
– Ты до сих пор, вижу, рядовой?
– Тянул у себя во взводе на сержанта. Уже приготовил на погонах место под лычки, – криво усмехнулся. – Шутка, понимаешь. СКАЧАТЬ