Звонок в дверь. Открыла мама, позвала меня, и я увидел на пороге своего друга Виталика. Мы сразу побежали в мою комнату, где я рассказал ему мой сон, в котором нет этого страшного вида и воздуха с привкусом металла на зубах…
В 2045 году случилось неизбежное: по территории России нанесли ракетный удар новым видом водородных бомб. Правительство погибло. Все города с населением более 100 000 человек были стёрты с лица земли. Остались только мы. Пережить удар смогли только очень отдаленные от центра сёла и маленькие городишки, но население вымирает очень стремительно.
Я был тогда 12 лет от роду, и я отчётливо помню, как небо затянуло черными тучами, солнце скрылось, и стоял такой гул, что у меня заложило уши. Моя мама была как раз дома, схватила меня и побежала в подвал, где мы и укрылись. А дальше наступил холод, который продолжается до сих пор.
Мы с мамой остались одни в темноте, в холоде, мы не знали, что тогда произошло и что нам делать, мы плакали, и в тот момент мама понимала, что мы сейчас здесь сгинем, и прижимала меня крепко-крепко к себе. Мороз начал подступать всё напористей. Мы закрыли все щели старыми одеждами, а люк, который вёл наружу из подвала, начал промерзать даже через нашу защиту, мама накинула на нас все одежды, что были, и начала потихоньку плакать.
Вдруг я услышал шум двигателя и скрежет земли, к нам сделал подкоп наш сосед, дядя Дима. Он быстро проник к нам, такой чумазый, и улыбался, когда увидел нас живыми, во все его 32 белоснежных зуба. Я думаю, что моя мама ему очень нравилась, и он просто не мог оставить нас умирать в нашем «убежище», которое по факту являлось погребом с соленьями под домом. Он быстро перетащил нас к себе и завалил проход землёй.
Вот у дяди Димы был настоящий бункер, с тёплой печью, одеялами и разными техническими приспособлениями. Он просторный, светлый и теплый, по всей видимости, он строил его как раз для таких целей. Являлся он полковником. Российской армии в отставке, и твердо знал, что этот день когда-нибудь настанет, и был к нему готов.
Мы были очень счастливы его увидеть, хотя поначалу очень испугали его машины для подкопов. Мама его обняла и тут же разрыдалась, дядя Дима сказал, что нам нужно быть сильными, чтобы противостоять этой беде.
Мы были так напуганы, что не знали, не могли понять, что случилось и почему так холодно в июне, что нам теперь делать. Дмитрий Иванович напоил нас чаем и начал рассказывать, что, по его мнению, случилось в России или в целом мире, а я спокойно устроился на печке и под весёлое потрескивание углей стал внимательно слушать, что же это такое.
Дмитрий рассказывал, что наше родное правительство плохо ладило с другими странами. Мы остались чуть не единственной страной мира, в которой остались углеводороды, и делиться ими мы категорически не хотели, так как мы втайне готовились к войне со странами Персидского залива за ресурсы, впрочем, и не только мы одни. Что случилось и как развивались дальнейшие события, Дмитрий Иванович, к сожалению, не знал, но вот что случилось в итоге, осознали мы все.
Так мы просидели около недели. Дядя Дима сказал, что хочет выйти наружу и посмотреть, что там и как обстоят дела, мы с мамой были категорически против, так как не могли знать, к чему это может привести, и мама за это время ещё более привязалась к нему, и я думаю, что впервые за долгое время она проявила симпатию к мужчине, ведь отец ушел от нас, когда я был ещё совсем маленьким, и никогда мне не звонил, и мама закрылась от мира мужчин, а вот наш сосед растопил лёд её души. Но дядя Дима всё-таки решил приоткрыть тугую утеплённую дверь и выйти. Я смотрел с замиранием сердца, он надел теплые рукавицы и приоткрыл дверь. В комнату тут же хлынул свежий воздух, но он был какой-то неестественно чистый и морозный. Я знал, как бывает холодно в январе, и однажды пошел в школу в минус 28, но эти ощущения были совершенно другими. Дмитрий Иванович сказал, что он просто высунет голову и посмотрит, а что делать дальше, решит по ходу дела. Мы смотрели, как он начал открывать тяжеленный люк, и тут раздался такой страшный крик, что у меня подкосились ноги, и я упал, мама подбежала к Дмитрию и резко его оттащила назад и захлопнула люк. Господи, как же он сильно кричал, я боялся смотреть, и мне становилось ещё страшней от того, что он, такой матёрый мужик, так кричал от боли. Я заткнул уши. Через какое-то время в комнате стало тихо, и ко мне подошла мама. Она обняла меня, и слеза по ее щеке покатилась и упала на пол. Я открыл глаза. О господи, дядя Дима лежал и стонал. Часть его лица была сожжена холодом, глаз стал стеклянно-белым и, видимо, он отмерз, холод был настолько враждебным и обжигал ткани моментально. Мама обрабатывала его щеку средствами от ожогов, и он постепенно пошел на поправку, ткани лица не отмерли, но ожог он получил очень сильный. Ночами он стонал, и когда боль была очень сильной, то мама колола ему обезболивающие, хорошо, что медикаменты он запас заранее. Так продолжалось неделю. Когда я проснулся утром, то дядя Дима уже сидел на стуле и пил чай, я благодарил бога, что он выздоровел, хотя твердо знал, что это целиком СКАЧАТЬ