В альпийском сиянии. Федор Диесперов

Чтение книги онлайн.

      Да и что греха таить – занудный ритм развертывания повествования в подобных изданиях наскучивал уже через пару абзацев любой статьи. Интерес рассеивался так скоро, что к концу чтения я ловил себя на том, что не особо то и помню, не говоря уже о понимании, о чем только что прочел.

      Не заметив, как уже проехал пару станций, пролистал почти всю газету. Просто станции тут располагались очень близко друг к другу, пешком можно дойти от одной до другой довольно быстро. Зачем построены именно так – я не знал, рассуждать на эту тему так особо и не приготовился, технические моменты ускользали от меня.

      Рубрики в оглавлении газеты располагались каким-то сумбурным образом, будто карабкаясь друг на друга. Желая броситься в глаза, они, слипаясь заголовками, тянули мое внимание лишь бы куда. Выделить из этого клейкого массивчика информации что-то стоящее интереса мне не представлялось возможным.

      Я не стал читать, кто, сколько и чего и на кого забил и кто насколько наскандалил. С выдающимся постоянством вся эта газетная хроника перемежалась, ковыляя в пределах формата, то тогда, то теперь, то к тому, то к этому. Всякий раз, давая знать о себе смутным приливом déjà lu[15]. Хронически недомогая до того, чтоб завершиться и утвердиться. Все одно. Потом снова прочту.

      Задержался лишь на новостях из какого-то «окологетто» да на предупреждении, в конце статьи о солнечных батареях, запирать свои дома на время отъезда в отпуска. Пролистнул на самую последнюю страницу за гороскопом, немного задержавшись на прогнозе погоды на завтра.

      Не то чтобы я верил гороскопам – нет, конечно. Да и что значит «верить», я так ни разу и не понял. К тому же для всех них этих эта круговая или вроде того порука была нормой: то, что сегодня писали для Девы, завтра в лучшем случае написали бы для Близнецов. Завтра дождь в Париже, а послезавтра в Лионе, и оба с вероятностью, близкой к пятидесяти процентам. Я подходил к этим и к другим прогнозам утилитарно. Если мне надлежало пережить хорошее – в случае с гороскопами, – принимал к сведению. Если плохое – принимал к сведению только в метеослучае. В противных к обозначенным – отбрасывал куда подальше от себя. Иногда путался в этих уравнениях с условиями.

      Пробежав глазами свой гороскоп и не зацепившись ни за что, кроме угасающей фазы Луны, хотел уже отложить газету, как из полуоткрытой страницы на меня дохнуло чем-то волнительно зябким.

      Я лишь краем глаза отметил слово Russie – Россия. Где-то там, на краю белых полей. В далеком Нигде.

      В последнее время мало что слышал о том, что происходило там, то есть дома. Но неизменно и горячо интересовался всякими заметками о нем, то есть о доме. В большинстве случаев зря, так как в глаза из иностранных статей о России сразу же бросалась нарочитая небрежность и нарочитое же невежество авторов относительно предмета. Как будто школьники писали сочинения, лепя без разбору стереотип на стереотип, подгоняя мысль читателя СКАЧАТЬ