Думаю, с тем бесценным опытом, который я даровал тебе прошлым летом, ты сумеешь потеснить Эдмунда Руссу в его кресле. Я всё ещё надеюсь, что когда-нибудь ты бросишь эту никудышнюю англоязычную чепуху и согласишься перевестись в Академию Судебной Медицины здесь, в наших краях, но, если ты примешь решение остаться в Англии, знай: я буду частым гостем, потому что безумно скучаю по своей малышке. Желаю удачного первого дня на втором курсе, Дженевив.
És légy óvatos. Apád».
Его последнее письмо, полученное и прочитанное мною ровно за час до его смерти. Мой отец, к большому сожалению, не сумел пережить свой первый и последний инфаркт, и, несмотря на все те грехи, которыми он вымазал мои руки, я любила его. Он единственный, кто понимал меня, моё стремление к изучению смерти и желание прикасаться к ней. Ещё одна тётушка – Агнешка, которая любила меня больше, чем собственную дочь. Она покончила с собой на глазах у служанки, когда узнала о смерти моего отца. Увы, я могла её понять: с секретами, которые она скрывала, нельзя жить в одиночку. Они поплатились жизнью за те ужасы, которые мы вершили вместе… А чем суждено поплатиться мне? Ведь смерть скорее мой соратник, нежели враг. Бояться её – смешно, но порой я слышу, как она шелестит маленьким письмом за моей спиной. Добродетель – вот моё наказание за всех тех девушек, которых я разобрала на хирургическом столе.
***
Десять минут одиннадцатого. Я собрала волосы в низкий хвост и спрятала его под капюшон плаща. За окном – горный туман и ливень, портящий все наши планы. Иден нервно цокнула языком, сидя напротив зеркала, то и делая, что поглядывая в окно. Непослушные блондинистые кудри выбивались из-под чёрной накидки, как бы она их ни укладывала. Это только сильнее раздражало её.
– Где он так долго, чёрт его побери? – бросила она собственному отражению.
– Ещё двадцать минут.
– На улице – ливень! Ничто так не выдаёт убийцу, как смачные следы обуви на мокрой земле.
– Всё будет в порядке, – заверила я. – По тропе идти не будем, пойдём через кухню; дорога от центрального до третьего корпуса выложена камнями.
– Через кухню, – повторила она, – а служанок куда денем?
– Что-нибудь придумаем.
В дверь постучали, и Иден машинально бросилась открывать. Теренс скинул капюшон, подставляя мокрые русые волосы под приглушенный свет, отбрасывающий на стену причудливые тени.
– У центрального входа – трое стражников. Пока что они не успели занять посты у каждого корпуса, но времени у нас немного, буквально десять минут.
– Тогда выдвигаемся, чего стоим? – прошипела Иден.
Теренс мягко поцеловал возлюбленную в лоб, вкладывая в этот жест всю таившуюся в нём нежность. Иден шумно вздохнула, но, кажется, стала спокойнее. Захлопнув СКАЧАТЬ