Полет в Эгвекинот. Полина Михайловна Разницина

Чтение книги онлайн.

      В промежутках между общением с девочками, перепалками с Барсом и голодными набегами на столовую настал день лицеиста. Я полюбила Лицей и хорошо понимала, что никуда отсюда не уйду. Не могу. Николая Васильевича я все еще побаивалась. Видимо, красивые глазки казались этому чудаку недостаточно весомым аргументом в вопросе математической подкованности, и он упрямо требовал чего-то совершенно невообразимого – для начала, чтобы вместо рогато-хвостатых художеств на полях, в тетради по геометрии начали появляться какие-то скучные треугольники, а наспех нарисованные картофелины округлились по радиусу. Но картошка у меня произрастала исключительно без ГМО и форму имела натуральную, а, если уж домашка дошла до адресата, то какая разница, где она перед этим побывала?

      Работать я не хотела и не собиралась. Учеба отнимала слишком много времени, а мне никогда не нравилось, когда у меня кто-то что-то отнимает. Я любила Лицей, хотя и сама этого еще не осознавала, за то уже, что здесь мир внезапно заметил мое существование. Я перестала быть пустым местом. Даже из любопытства «завела себе молодого человека» – не сильно ответственные люди так заводят собаку. Выводила я бедного и вовсе, как вшу… У меня появились друзья. Те, которые настоящие. И главное, никто не смотрел на меня сверху вниз, а ведь класс «Б» оказался одним из сильнейших в параллели…

      Николаю Васильевичу я импонировала и отлично это осознавала, что, впрочем, от регулярных взбучек не спасало. Рассудив, что орал Барс, очевидно, от переизбытка чувств, я благоразумно свела контакты к минимуму. Самовар, ставший невольным свидетелем расправы жестокой и отличавшейся особой кровопролитностью, после того как разъяренный Барс опрометью кинулся из кабинета «мочить тряпку», однажды сказал: «Главная проблема Николая Васильевича в том, что он начинает кипеть до точки плавления.» Мне эта фраза понравилась ужасно и потому запомнилась. «Барс он, конечно, белый и пушистый,» – решила я, – но ушам перпендикулярно, какая симпатяжка удумала их отгрызть.»

      Почти каждый день мы ругались с мамой. Ночами она чахла надо мной, как Царь Кощей над златом. Вот только Золотце попалось ретивое и того и гляди норовило сбежать, не дожидаясь похитителей. Отбирались телефоны, отключался интернет, в ход шли слезы, крики, уговоры:

      – Варя, ну ты же взрослая девочка! Ты должна понимать сама: ты вылетишь! Кого ты обманываешь? Меня?! – Я молчала. Книжка лежала на полу: съехала с колен. Прятать под столом было, конечно, не лучшей идеей, но мама так внезапно оказалась за спиной, что ничего другого сделать уже не получалось, – Варя, мы отключили интернет, я могу отобрать у тебя все книжки и карандаши выкинуть к чертовой матери, только объясни – это что? Мне одной нужно? Тогда давай возвращаться в старую школу…

      – Не надо в старую школу!

      – Я не понимаю о чем ты думаешь! Не понимаю! Ты хочешь дальше в Лицее учиться?

      – Хочу.

      – Тебя выгонят.

      – Меня – не выгонят.

      – Выгонят! СКАЧАТЬ