Он усмехнулся, и я невольно отметила, как очаровательно выглядят морщинки в уголках его глаз. Это было странно – я не хотела, чтобы Белов смеялся, но его улыбка заставляла меня чувствовать, что, может быть несмотря на всё, он всё ещё тот самый Максим, который заставлял моё сердце бешено колотиться в детстве.
– Я был молод и неопытен. – произнёс он с притворным сожалением, но уголки его губ предательски дрогнули в улыбке. – Эстетический вкус, так сказать, ещё не сформировался. Давай не будем ворошить прошлое. Перемирие, помнишь? Чистый лист. Новая глава в наших… отношениях. Так что, едешь? Представь: ты и я в заснеженном лесу выбираем новогоднюю красавицу. Скрип снега под ногами, морозный воздух, румянец на щеках… Горячий шоколад в термосе, мандарины… Соглашайся!
Он смотрел на меня с такой надеждой и… теплом, что меня просто проняло. Его видение этого дня было таким… уютным, ностальгическим, что все мои защитные механизмы дали сбой.
Может, он и правда изменился? А если это просто очередная игра? Но… чёрт возьми, я так устала от этой многолетней ненависти!
– Ладно. – согласилась я, чувствуя, как внутри что-то трепещет. – Перемирие. Но если ты выберешь очередное уродливое, кособокое деревце… пеняй на себя. Я буду безжалостна!
– Договорились. – улыбнулся Максим, и его улыбка была такой… открытой, настоящей, что у меня перехватило дыхание. – Тогда завтра в девять заеду за тобой.
И, прежде чем я успела что-то ответить, он наклонился и легко, почти невесомо, поцеловал меня в щеку. Его губы были тёплыми, и от этого прикосновения по моему телу пробежала волна мурашек. А затем, так же внезапно, как и появился, он исчез за дверью. Оставив меня одну, с бешено колотящимся сердцем, раскрасневшимися щеками и глупой улыбкой на лице.