Гимназисты. Истории о мальчиках XIX века. Аркадий Аверченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ душу мальчика; руки его, дрожа, разыскивают торопливо пуговицы штанишек; он испытывает какое-то болезненное замирание, мучительно роется в себе, что ещё сказать, и наконец голосом, полным испуга и мольбы, быстро, несвязно и горячо говорит:

      – Милый мой, дорогой, голубчик… Папа! Папа! Голубчик… Папа, милый папа, постой! Папа?! Ай, ай, ай! Аяяяй!..

      Удары сыплются. Тёма извивается, визжит, ловит сухую, жилистую руку, страстно целует её, молит. Но что-то другое рядом с мольбой растёт в его душе. Не целовать, а бить, кусать хочется ему эту противную, гадкую руку. Ненависть, какая-то дикая, жгучая злоба охватывает его.

      Он бешено рвётся, но железные тиски ещё крепче сжимают его.

      – Противный, гадкий, я тебя не люблю! – кричит он с бессильной злобой.

      – Полюбишь!

      Тёма яростно впивается зубами в руку отца.

      – Ах ты змеёныш?!

      И ловким поворотом Тёма на диване, голова его в подушке. Одна рука придерживает, а другая продолжает хлестать извивающегося, рычащего Тёму.

      Удары глухо сыплются один за другим, отмечая рубец за рубцом на маленьком посинелом теле.

      С помертвелым лицом ждёт мать исхода, сидя одна в гостиной. Каждый вопль рвёт её за самое сердце, каждый удар терзает до самого дна её душу.

      Ах! Зачем она опять дала себя убедить, зачем связала себя словом не вмешиваться и ждать?

      Но разве он смел так связать её словом?! И, наконец, он сам увлекающийся, он может не заметить, как забьёт мальчика! Боже мой! Что это за хрип?!

      Ужас наполняет душу матери.

      – Довольно, довольно! – кричит она, врываясь в кабинет. – Довольно!!

      – Полюбуйся, каков твой зверёныш! – суёт ей отец прокушенный палец.

      Но она не видит этого пальца. Она с ужасом смотрит на диван, откуда слезает в это время растрёпанный, жалкий, огаженный зверёныш и дико, с инстинктом зверя, о котором на минуту забыли, пробирается к выходу. Мучительная боль пронизывает мать. Горьким чувством звучат её слова, когда она говорит мужу:

      – И это воспитание?! Это знание натуры мальчика?! Превратить в жалкого идиота ребёнка, вырвать его человеческое достоинство – это воспитание?!

      Желчь охватывает её. Вся кровь приливает к её сердцу. Острой, тонкой сталью впивается её голос в мужа.

      – О жалкий воспитатель! Щенков вам дрессировать, а не людей воспитывать!

      – Вон! – ревёт отец.

      – Да, я уйду, – говорит мать, останавливаясь в дверях, – но объявляю вам, что через мой труп вы перешагнёте, прежде чем я позволю вам ещё раз высечь мальчика.

      Отец не может прийти в себя от неожиданности и негодования. Не скоро успокаивается он и долго ещё мрачно ходит по комнате, пока наконец не останавливается возле окна, рассеянно всматривается в заволакиваемую ранними сумерками серую даль и возмущённо шепчет:

      – Ну, извольте вы тут с бабами воспитывать мальчика!

IIIПрощение

СКАЧАТЬ