Когда мы только вернулись в его дом – совсем скромный, уверил он, на фоне родительского имения, – генерал предложил чаю, но при виде сумрачной тени на моем лице решил переменить подход. Так мы и оказались в бойцовской.
Это был пустой зал с начищенными половицами, где хватит места по меньшей мере на двадцать человек. По углам красовалось декоративное оружие: булавы, копья, мечи на подставках и даже два-три набора лат для красоты.
– Разминка – лучший способ выпустить пар, – сказал Эрефиэль. Я тоже отбросила меч. – Где училась сражаться?
Помню, как сурово и официально он держался со мной на первых порах, а теперь – с такими приязнью и добродушием. Видимо, потому что перестал быть моим командиром.
Я молчала. Он продолжил сам:
– Точно не в армии. У нас такому не учат.
– Дядя научил, – наконец ответила я.
– Дядя? Что это за дядя, раз умеет так драться?
Я смешалась.
– Весьма… сложный.
– А‑а… – Он явно понял намек. – Вот какой дядя.
Эрефиэль подступил и присел рядом.
Я не уставала восхищаться его статными чертами. Чистейшими белками глаз – вдумчивых и красивых, как ранний лед на озерной глади, – длинными ресницами, сродни сосновым иголкам в раннем снегу.
Повеяло из окна, и я с замиранием сердца посмотрела на перья, ожидая того, как они затрепещут.
Он посмотрел на меня с улыбкой, возвращая из забытья. Слишком я залюбовалась.
– Молодец, что сегодня пришла ко мне за помощью. Без нас все кончилось бы плачевно.
Я какое-то время молчала.
– Что станет с Далилой?
Эрефиэль пожал плечами.
– Будет служить в церкви, оберегать святыни и заветы Владык здесь, в Клерии, а затем отправится по городам, где нужна помощь Праведниц.
– А вы? Она ведь теперь связана с вашим именем.
– Формальность, – отмахнулся он. – Меня это ни к чему не обязывает. Но если Далила нарушит условия помилования, отвечать придется моему дому. – Его лицо стало непроницаемым.
– Как отвечать?
– Должно быть, штрафом. Ну и разумеется, общественное положение пошатнется. – Он посмотрел сочувственно. – Всей серьезности тебе не понять. Скажем, Далила вырастет жестокой и предаст всю Клерию огню. Такой позор моей семье уже не смыть. Влияние, репутация – все понесет урон. От нас не только королевский двор отвернется, но и простой народ. – С каждой фразой он все сильнее мрачнел, но вдруг ожил: – Хотя я абсолютно убежден, что зла от нее не будет.
– Ей нельзя колдовать?
Он грустно кивнул.
– И с родными видеться. Жизнь ее теперь принадлежит Владыкам.
Мы неловко помолчали. Тут мне пришло кое-что в голову, и я зашарила глазами по стенам. Виду старалась не подать, но Эрефиэль все равно заметил.
– Что СКАЧАТЬ