Ромашка для Горыныча. Юлианна Клермон

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ А обзывается просто по привычке. У нас в деревне все так друг с другом общаются. Это считается нормой.

      В детдоме тоже постоянно обзывались. Но не так. Обидней, злей, жёстче. А тёть Лена, считай, по головке погладила, приласкала.

      – Что, тёть Лен? – подхожу ближе.

      – Чё-чё? Зову, значит, надо! Ты где шляешься?

      – Так в коровнике убираю. Сами ж сказали.

      – Сказала… – женщина бурчит, но тон уже пониже. – Значит, как уберёшься, иди на поле. Митьке пожрать отнеси. Да воды не забудь, а то знаю я тебя, балбесину! Опять парень будет сухомяткой давиться.

      Ой, ну прям!.. Митька её без какого-нибудь освежающего напитка скотину пасти не ходит. Правда, освежающей он, в основном, считает самогонку. Напьётся и спит где-нибудь под кустами, а я вечером хожу, коров да коз по кустам собираю.

      – Ладно, – бурчу. – Ещё что надо, или я пошла?

      Тёть Лена окидывает меня задумчивым взглядом и поджимает губы.

      – Ничё пока. Иди. Если надобно будет, позову.

      Бреду обратно в коровник.

      Не то, что бы я животных не люблю, но не деревенский я житель, вот ни разу.

      Пока сгребаю навоз пополам с соломой и опилками, вспоминаю, как мы с мамой раньше хорошо жили.

      Мама…

      Смахиваю слёзы.

      Мама родила меня в двадцать, после второго курса института.

      Папаша мой от нас открестился, ещё когда узнал о беременности. Назвал маму шлюхой и отправил по известному адресу.

      Вернувшись в деревню с пищащим кульком на руках, она и там получила от ворот поворот.

      – Перед кем ноги раздвигала, к тому и иди! А от меня помощи не жди. Мне беспутная дочь не нужна, – сказал дед и захлопнул перед плачущей мамой дверь.

      Мама уехала обратно в город.

      Лето мы прожили в общаге. Мама устроилась на работу, а со мной по очереди сидели её подружки и однокурсницы.

      Осенью встал вопрос ребром – новая коменда категорически запретила младенцу находиться в общаге.

      – Есть Устав, и там сказано, что в общежитии могут проживать только студенты, – презрительно скривила губы бабища. – Так что, милочка, либо определяй свою девку куда-нибудь, либо съезжай.

      Так мама и не доучилась. Сняла за копейки маленькую комнатку в частном доме у старенькой бабушки. Каждый день она на несколько часов ходила на подработку, а со мной в это время сидела бабуля. Долгое время я даже не знала, что она неродная.

      Так на случайные мамины подработки и дотации от государства и жили.

      Потом я подросла и пошла в школу.

      Там тоже несладко было. Одета беднее всех, на шторы-полы-окна-парты не сбрасывалась, да и характер подвёл – не зубастая совсем. В общем, периодически мне доставалось от одноклассников.

      И я научилась чуять неприятности и быстро от них бегать. Вот как только зуд пониже поясницы появляется – беги! Думать – куда, зачем и от чего бежала – буду потом. Столько раз меня эта чуйка выручала!..

      Мне двенадцать было, когда зудеть начало, не переставая. Уж что я только не передумала, как только ни бегала. А оказалось, не от того и не туда бежала.

      Внезапно заболела мама. Просто слегла в один день с температурой и больше не встала…

      Что было на похоронах, кто их организовывал, кто за что платил – не помню. Бабуля говорила потом, что деньги всей улицей собирали. Маму многие знали и любили. Она почтальоном работала последние годы, вот и "пригодились" знакомства, чтобы проводить её в последний путь…

      А через три дня за мной пришли женщины из опеки и забрали в детдом.

      Бабуля хотела стать моим опекуном, но ей не разрешили. Возраст. Через два месяца не стало и её. Это я потом узнала, когда до бабули неделю не могла дозвониться.

      Целых полгода я прожила в интернате для детей-сирот. Там я научилась не только хорошо бегать, но и отменно прятаться. А уж сколько новых слов узнала… И о себе, в том числе.

      То, что какая-то семья из деревни решила взять надо мной опеку, мною было воспринято как небесный дар. Куда угодно, в любую глушь, только бы сбежать подальше от того, что творилось в интернате, особенно по ночам.

      Уходя оттуда с тёть Леной и дядь Лёвой, я была несказанно счастлива.

      Если бы не мои новые опекуны, думаю, через полгода-год я бы уже точно вкусила все прелести взрослой жизни. И ни зуд бы не помог, ни скоростные забеги.

      Подростков со спермотоксикозом не останавливали ни решётки, ни наказания, ни, тем более, запрет воспитателя. Если кто-то СКАЧАТЬ