на лжи, пусть даже из оправданных убеждений, привели весь поход к катастрофическому краху. До сих пор сердце сжимается когда вспоминаю. Сам то я остался в лагере киевского князя, так как он посчитал оборону более выгодной позицией в условиях неразберихи в командовании войсками, но прекрасно видел как остальные войска пошли в поход, какими презрительными взглядами нас одаривали когда отправлялись в половецкие земли. А мы молчали, нам нечего было возразить, потому что доля правды была в этом упреке. А затем, когда войска ушли и в лагере остались только наши войска – войска киевского князя, наступила тишина. Гнетущая, давящая на плечи и грудь. Казалось, что замерло всё и звери и птицы, сам воздух замер, а течение времени замедлилось. У всех на уме была только одна мысль – что сейчас творится в степи, что там происходит, идут ли войска по прежнему в наступление или уже сошлись с противником и прямо сейчас, пока мы чистим лошадей и готовим свою скромную трапезу, может прямо сейчас развернулась битва. Всем нам было очень стыдно что мы остались в лагере, пусть даже и по приказу нашего князя, но мы ничего не могли с этим сделать, ослушаться князя – себе смертный приговор подписать. И вот тогда уже, уже тогда в сердце закралась первая чревоточинка. Мозг говорил, всё будет хорошо, нас больше, мы сильнее, Сутулович сказал что монголов не больше чем у него войск, мы превосходим и по качеству вооружения и по числу воинов войска Сутуловича в разы, а значит и войска монголов тоже, мы не можем проиграть. Голова успокаивала, а сердце тревожно замирало, сердце почему то не верило в это и тишина вторила ему. Все мрачные ходят, ни единой улыбки, ни одной пошлой или похабной шутки, как это часто бывает в мужских коллективах, ничего. Каждый делает вид, что предельно занят каким то делом, а по сути глаза у всех пустые, мысли не о деле думают. Что же там… Пока мы стояли столбом без дела, в степи в это время войска иных князей объединившись с половецким войском шли вперед. У них тоже не было настроения для шуток и веселья, но была твердая решимость и спокойствие… Такое часто бывает в воинской среде, особенно у опытных, бывалых воинов не раз бывавших в сече, что чувства пропадают совсем, особенно перед боем. Наверное это какой то защитный механимз организма чтобы не сойти с ума от тревоги. Молодые и неопытные страшатся, а опытные не чувствуют ничего, просто делают дело и всё. Идут вперед. Наверное это оттого, что они себя уже давно мысленно похоронили, смотрели в глаза смерти много раз и привыкли к этому. Я слышал не раз и не два о самых опытных и лучших воинах на Руси, которые благодаря своему невероятному мастерству боя и удаче смогли выжить в сотнях схваток. Конечно, таких были единицы из тысячи, но были такие. Говорят, что когда душа насытится кровью так, что кровь перельется за край души, душа отвергает насилие и воин становится святой. Не в переносном, а в прямом смысле. Они меняются и становятся иными людьми, не такими как все. В таком случае монастыри и церкви открывают свои двери и эти воины входят в них чтобы
СКАЧАТЬ
