.

Чтение книги онлайн.

      – Да, должно быть, на чай просит. Дай ему, – отвечала та.

      – Ну народ! Даже двугривенного не хотят поверить и вперед деньги требуют. Бери, бери… Вот три гривенника. Не надувать сюда приехали. Мы в Петербурге в полном доверии. У меня по банкам на полтораста тысяч векселей гуляет…

      Носильщик денег не брал и говорил:

      – Nachher, nachher werden Sie zahlen…[6]

      – Глаша! Не берет. Неужто двух пятиалтынных мало? – недоумевал купец. – Иль, может быть, ему немецкие деньги надо?

      – Да конечно же, он немецкие деньги требует.

      – Дейч гельд хочешь? Дейч надо разменять. Где тут меняльная лавка? Надо разменять. Понимаешь? Ничего не понимает. Глаша! да скажи ему по-немецки, как вас учили. Чего ты стыдишься-то! Ну, как по-немецки меняльная лавка? Сади!

      – Ах, боже мой! Ну что ты ко мне пристаешь-то!

      – Ничего не знает! А еще у мадамы училась.

      – Меняльную лавку вы найдете в вокзале. Там еврей вам и разменяет, – послышалось сзади по-русски.

      Говорил какой-то господин в войлочной дорожной шапочке. Купец обернулся и сказал:

      – Мерси вас… Удивительно, как трудно без немецкого языка… Ничего не понимают. Будьте добры сказать этой колбасе, что он на чай в лучшем виде получит, как только я разменяю русские деньги. Ну вот… Еще мерси вас… Извините… А как по-немецки меняльная лавка, чтобы я мог спросить?

      – Вексельбуде… Но еврей, который будет менять вам деньги, говорит по-русски.

      – Анкор мерси[7] вас… Вексельбуде, вексельбуде, – твердил купец. – Запомни, Глаша, как меняльная лавка называется, а то я впопыхах-то могу забыть. Вексельбуде, вексельбуде.

      У дверей в вокзале стояли прусские жандармы и таможенные чиновники отбирали паспорта и пропускали пассажиров по очереди.

      – Эх, следовало бы захватить с собой в дорогу Карла Адамыча для немецкого языка, – говорил купец. – Он хоть пропойный человек, а все-таки с языком. Приодеть бы его в мое старое пальтишко, так он и совсем бы за барина сошел. Только ведь дорога да выпивка, а ест он самые пустяки. Положительно следовало бы его взять, и в лучшем бы виде он по-немецки бормотал.

      – Так отчего же не взял? – сказала жена.

      – А не сама ли ты говорила, что я с ним с кругу сбиться могу? Я на твое образование надеялся, думал, что ежели уж у мадамы в пансионе училась и немецкие стихи знаешь, так как же немецких-то слов не знать; а ты даже без того понятия, как подушка по-немецки называется.

      – Тебе ведь сказано, что я политичные слова знаю, а подушка разве политичное слово.

      – Врешь! Ты даже сейчас хвасталась, что комнатные слова знаешь.

      – Фу, как ты мне надоел! Вот возьму да на зло тебе и заплáчу.

      – Да плачь. Черт с тобой!

      Жена слезливо заморгала глазами. Купец проталкивал ее вперед.

      – Пасс!СКАЧАТЬ