Наши за границей. Где апельсины зреют. Николай Лейкин

Чтение книги онлайн.

      – Заговорила потому, что обыкновенные комнатные слова потребовались. Комнатные слова я отлично знаю. Вас махен? Вас махен? – повторяла она перед начальником станции.

      Тот понял вопрос, важно поднял голову и заговорил по-немецки. Говорил он с толком, с расстановкой, наставительно, часто упоминал Кенигсберг, Берлин, Диршау, слово «Schnellzug»[29] и сопровождал все это пояснительными жестами. Глафира Семеновна, морщась от табачного дыма, который он пускал ей прямо в лицо, внимательно слушала, стараясь не проронить ни слова.

      – Поняла? – спросил Николай Иванович жену.

      – Да конечно же поняла. Слова самые обыкновенные. Штраф, купить билеты и ехать обратно в этот проклятый Кенигсберг.

      – А когда, когда поезд-то в Кенигсберг пойдет? Спроси его по-немецки. Ведь можешь.

      – Ви филь ур поезд ин Кенигсберг?

      – Nach zwei Stunden, Madame[30].

      – Что он говорит?

      – Не понимаю. Ви филь ур? Ур, ур?.. – твердила она и показывала на часы.

      – Um zehn Uhr[31], nach zwei Stunden.

      Начальник станции вынул свои карманные часы и показал на цифру 10.

      – Через два часа можно ехать? Отлично. Бери, мусью, штраф и отпусти скорей душу на покаяние! – воскликнул радостно Николай Иванович, опустил руку в карман, вытащил оттуда несколько золотых монет и серебряных марок и протянул их на ладони начальнику станции. – Бери, бери… Отбирай сам, сколько следует, и давай нам билеты до Кенигсберга. Сколько немецких полтин надо – столько и бери.

      – Немензи, немензи штраф унд фюр билет, фюр цвей билет, – подтвердила жена. – Вир висен нихт ваш гельд. Немензи…[32]

      Начальник станции осклабил свое серьезное лицо в улыбку и, отсчитав себе несколько марок, прибавил:

      – Hier ist Wartezimmer mit Speisesaal, wo Sie können essen und trinken…[33]

      – Тринкен? – еще радостнее воскликнул Николай Иванович и схватил начальника станции под руку. – Мосье! Пойдем вместе тринкен. Бир тринкен, шнапс тринкен. Комензи тринкен. Бир тринкен… Хоть вы и немец, а все-таки выпьем вместе. С радости выпьем. Давно я тринкен дожидаюсь. Пойдем, пойдем. Нечего упираться-то… Коммензи, – тащил он его в буфет.

      Через пять минут начальник станции и супруги сидели за столом в буфете.

      – Шнапс! Бир… Живо! – командовал Николай Иванович кельнеру.

      – Бифштекс! Котлету! – приказывала Глафира Семеновна. – Тэ… кафе… Бутерброды… Да побольше бутербродов. Филь бутербродов…

      Стол уставился яствами и питиями. Появился кюммель, появилось пиво, появились бутерброды с сыром и ветчиной, кофе со сливками. Начальник станции сидел, как аршин проглотивши, не изменяя серьезного выражения лица, и, выпив кюммелю, потягивал из кружки пиво.

      – Водка-то у вас, хер, очень сладкая – кюммель, – говорил Николай Иванович, чокаясь с начальником станции своей кружкой. – Ведь такой водки рюмку выпьешь, да и претить она начнет. Неужто у вас здесь в Неметчине СКАЧАТЬ