Вдова Клико. Первая леди шампанского. Ребекка Розенберг

Чтение книги онлайн.

      – Лучше я умру на гильотине, чем выйду замуж за хозяина свинофермы!

      Маман бьет меня по губам своими изумрудными ногтями.

      – Неблагодарная дрянь! Никакого уважения к отцу Мелвина, а ведь он защитил нас в годы Большого террора! А ты как отплатила ему? Своим глупым языком?

      Я тру губы и с досадой соглашаюсь, что маман права, – Сюйон защитил моего отца, когда революционеры хотели казнить его за то, что он роялист. Ведь папá когда-то участвовал в коронации Людовика XVI. Но Сюйон посоветовал папá примкнуть к якобинцам, слывшим самыми радикальными революционерами, и такой политический маневр спас отцову суконную фабрику и его место в городском совете.

      – В общем, у нас должок перед месье Сюйоном, и вы хотите расплатиться мной?

      – Почему ты такая… такая?… – фыркает маман и краснеет.

      – Что, маман? Невыносимая? Бесстыдная? Странная? – дерзко отвечаю я. Теперь еще и жестокая. В глубине души мне стыдно. Но у нас с матерью всегда так – мы с ней как масло и вода. Моя маман, Жанна-Клементина Юар-Ле-Тертр-Понсарден, обладает всеми качествами, которых я лишена. Высокая и стройная, она одевается только в изумрудно-зеленое, под цвет глаз, никогда не кладет в чай сахар, всегда ходит в шляпе, защищая белую, как фарфор, кожу. От служанок она требует, чтобы те делали ей каждый день новую прическу. Сегодня это «птичье гнездо» с жемчужными яйцами, завтра – французская коса в сетке или пирамида из волос. Лично мне больше всего нравится, когда она украшает голову орлиными перьями, словно какая-нибудь допотопная птица. В довершение эффекта маман делает такие же прически своей тезке, моей младшей сестре Клементине, миниатюрной Жанне-Клементине с такими же изумрудно-зелеными глазами и льняными волосами.

      Наша коляска сворачивает с улицы Рю Сере к Отелю Понсарден, как папá назвал наш величественный дворец, построенный им по случаю коронации Людовика XVI. Просторный двор обрамляют остроконечные кипарисы. Струи дождя льются со сланцевой кровли по фасаду из курвильского известняка, камня, идущего на строительство соборов. Наша семья, вероятно, расположилась в задних комнатах – все тридцать шесть окон фасада темные. Ярко освещено лишь овальное окно чердака, и в нем видна маленькая фигурка, вернее, ее силуэт. Там живет Лизетта, наша нянька и швея; в дни коронации она развлекала королевский двор, и теперь всегда поет песни тробайриц – женщин-трубадуров. У Лизетты «дикий» глаз – косой и выпученный. Вероятно, это помешало ей выйти замуж. При мысли о ней мое отчаяние слегка отступает. Может, она посоветует мне, как отвлечь маман от ее неустанных и фатальных, как гильотина, попыток выдать меня замуж.

      Ох, это проклятое замужество, где моим самым важным за день решением будет приказ повару приготовить на обед те или иные блюда, где моя креативность сведется к вязанию крючком кружевных салфеток, а самым ярким событием за неделю будет чаепитие со знатной соседкой и ее избалованными детьми. Где та свобода, которой я наслаждалась в детстве? Когда мы с Головастиком по прихоти наших носов (или, скорее, моего носа) СКАЧАТЬ