– Как это? – не понял Сергей.
Шрам горько усмехнулся.
– На зоне разный люд, есть братва, если им понравишься, считай живым и здоровым выйдешь на волю. Остальные, так…есть среди них стукачи, шныри, делают грязную работу, исполнители есть… ну, неважно, на месте разберёшься. Смотря куда попадёшь по этапу. Но я тебе пару строчек чиркну, только спрятать нужно будет так, чтобы на шмоне не попался. Например, в резинку от трусов сунуть можно, догола разденут, до задницы шмонать будут. В крайнем случае, запомнишь дословно мои слова на жаргоне, тебе поверят, что от меня. А меня братки уважают. Подождём от братвы маляву с прогона на тебя, там и решим, как можно тебе помочь. До вечера малява придёт, – докуривая попиросу, говорил Шрам.
– Простите… но почему Вы мне это говорите? Почему помогаете? Разве можно? Ведь Вы не знаете меня совсем, – спросил Сергей.
Шрам усмехнулся и посмотрел Сергею в глаза.
– Я научился различать людей, может ты мне понравился, пацан? Курить будешь? – предложил Шрам.
– Не курю я… мне страшно… мои родители, у отца сердце, а вдруг с ним что случится? Мать совсем одна останется, – произнёс Сергей, тяжело вздыхая.
– А случится то, что должно случиться. Что ты можешь? Кстати, а кем они работают? – хитро прищурив глаза, спросил Шрам.
Сергей помнил, такие сидельцы как Шрам, не любят людей из органов.
– Они врачи, – коротко ответил Сергей.
– Так чего же ты ссышь? Ну… в смысле, боишься? Врачи знают, как им лечиться. А вот и малява… – посмотрев на Дикаря, который тянул нитку откуда-то сверху из маленького проёма в окне за решеткой, сказал Шрам.
Оторвав от нитки плотно скатанный листочек бумаги, Дикарь быстро отдал его Шраму. Шершень, злобно зыркая глазами на Сергея, испуганно озираясь, поднялся с пола и нерешительно подошёл ближе. Шрам пробежал глазами по мелко написанной записке. Потом поднял голову и посмотрел на всех.
– Всё на мази! Свой пацан, нет за ним ничего такого. Не повезло ему просто, но рога мочить будет за просто так. Нужно помочь братишке. Ладно, после суда и приговора решим, что дальше делать, – стараясь говорить на понятном Сергею языке, но невольно опять переходя на жаргон, говорил Шрам.
– Будь что будет! Мне уже всё равно, – махнув рукой, произнёс Сергей.
– Ещё одна попытка, Шершень и ты труп. Понял? – крикнул Шрам, зыркнув на Шершня.
Тут послышался звук отодвигаемого засова и Шрам, сунул записку в рот, тут же ловко уложил её языком за щёку.
– Павленко? СКАЧАТЬ