прокатиться на тапках от стены до стены. Пациенты, не веря в скользкий пол, но веря в удачу стрельнуть не обгоревший фильтр от сигареты, несутся, не обращая внимания на крики санитарки Любы, к туалету. В этот момент мимо меня на своё спальное место проскочил какой то мужчина, на вид лет пятидесяти, у которого в правой руке прятался гвоздик длиною пару сантиметров. Располагался он на третьем ряду с краю у стены, которая не то, что не покрашена, а даже штукатурку держать не захотела. Интерес к этому человеку и особенно к его гвоздю заставил повернуться меня и визуально осмотреть его, особенно после того как за ним со стороны туалета прибежал санитар Антон с явными претензиями к нему: «Олег! Какого хера ты опять всю стену расцарапал, да и ещё снизу подписался Олежеком!» Сколько грёбаных лет нам теперь на это всё смотреть до следующего ремонта! Сообщу всё твоему лечащему врачу, пускай уколы назначает соответствующие твоему воображению!» У него какой-то есть врач, а где мой? Олег, привыкший к подобной реакции на его творчество, резко спрятал гвоздик в рот и повернулся к стене, сгруппировавшись в позу эмбриона. Закрыл глаза и уши руками. В таком виде пролежал, пока всё не утихло и с его персоны не сняли пристальное внимание, которое ему не было нужно как со стороны персонала, так и со стороны больных. Присмотревшись, обратил внимание на его плечи, которые были покрыты множественными кругленькими шрамами диаметром в сантиметр. Располагались, как выяснилось потом, они не хаотично, а прорисовывали, таким образом, геометрические фигуры в виде квадратиков с кружочком в центре. Шрамы получились от прикосновения зажженной сигаретой, а точнее после того, как он её докуривал до фильтра и тушил об себя. Через какое то время Олежек заметил, что я заинтересовался им и пристально разглядываю. Он демонстративно, глядя мне в глаза, достал двумя пальцами изо рта гвоздик и прикоснулся им к стене, а сам накрылся с головой одеялом. Далее художник приступил к своему творчеству, которое меня очень заинтересовало и, не моргая, стал следить за движением железного карандаша. Схематично он выводил человечка, у которого на голове не было изображено лицо, и который находился среди нари-
сованных кроватей. В его рисунке, как и в реальности, было изображено три ряда, в том числе 3-я кушетка на 1-м ряду, где всё это время я нахожусь. Стена для Олежека представляет собой чистый лист бумаги, на котором его фантазия оживала и создавала, понятные только для него, объекты. Вокруг кроватей стали прорисовываться маленькие человечки, которые, вроде как, стоят и смотрят на одного из них, более крупного. Рисунок относительно стены совсем небольшой и Олег пытается изображать его так, чтобы он визуально не выходил за пределы самого художника и старался разместить всех человечков без лиц ниже к своей койке. Далее наступила минутная пауза, при которой рука с гвоздём зависла в воздухе, и человек под одеялом явно принимал решение. Неожиданно для меня, Олег резко скинул с себя одеяло и через секунду уже сидел на коленях и быстро рванными движениями зачеркивал всех
СКАЧАТЬ
