Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.). Б. Н. Флоря

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к этому вопросу Эйленбург воспользовался, чтобы настраивать собеседника против польских политиков. Подчеркивая общность интересов «евангеликов» и лиц, держащихся «греческой религии», он обратил внимание А.Л. Ордина-Нащокина на то, что Ян Казимир и сенаторы после возвращения во Львов заявили, что не допустят существования в стране какой-либо другой веры кроме католической. А.Л. Ордин-Нащокин осудил религиозные преследования (отметив, впрочем, что православные подвергались преследованиям и в Шведском королевстве), одобрительно отозвался о намерениях курфюрста заключить договор и выступить в качестве посредника. По-видимому, Эйленбург полагал, что произвел на русского дипломата благоприятное впечатление. Однако в своей отписке царю А.Л. Ордин-Нащокин изложил предложения бранденбургского посланца очень кратко, но зато нашел нужным обратить внимание царя на то, что Фридрих Вильгельм «всеми силами вспоможенье чинит на польского короля свейскому» и что, как он узнал в Митаве, именно из Пруссии в Риге ожидают помощи: «Прусских, де, государь, людей на помочь ждали в обоз дву тысечь»[432]. Совсем неприятной для Эйленбурга оказалась встреча в Митаве с Д.Е. Мышецким, возвращавшимся из путешествия в Данию. Д.Е. Мышецкий потребовал от посла объяснений, почему курфюрст послал на помощь в Ригу «несколько тысяч человек», а когда тот это отрицал, то Мышецкий сослался на письмо шведского резидента в Гамбурге. Мышецкий требовал, чтобы курфюрст запретил вербовку шведами войска в своих владениях[433].

      Хотя уже 4 августа царь дал согласие принять бранденбургского посла[434], Эйленбург не торопился в дорогу. Лишь 21 августа он обратился к царю с просьбой дать ему конвой для проезда из Курляндии в царскую ставку[435], которая сразу же была удовлетворена[436].

      Собеседники А.Л. Ордина-Нащокина в Митаве (среди них был и укрывшийся в Курляндии венденский воевода М. Корф) подчеркивали, что следует «промысл учинить вскоре к Риге», «спешно надобно» идти к этому городу, пока не закончены работы на городских укреплениях[437]. Однако царь Алексей не смог последовать этим советам. Русская армия задержалась под Кокенгаузеном, который был взят приступом лишь 14 августа, и это не могло не повлиять на исход борьбы за Ригу.

      К этому времени в селе Немежа под Вильно начались русско-польские переговоры. Начинались они в неблагоприятных для польско-литовской стороны условиях. В трехдневной битве под Варшавой (28–30 июля н. ст.) польская армия потерпела поражение и вынуждена была отступить, войска союзников заняли польскую столицу. Под воздействием происшедшего направившимся на переговоры комиссарам было отправлено письмо с предписанием внести в будущий союзный договор новое условие – русская сторона должна была предоставить в распоряжение Яна Казимира 10 тыс. «пехоты доброй»[438]. Это показывает, какие уроки извлекли польские военачальники из опыта неудачного сражения, но ясно, что это распоряжение СКАЧАТЬ