– У меня никого нет. Нет того, кто за меня заплатит.
Поднимаю голову, встречаясь с холодными глазами Крутого. Вру без заминки, потому что малейшая оплошность, и он поймет. Они все поймут, и меня не спасут даже липовые документы, которые мне по-быстрому состряпали.
Хорошо хоть имя мое настоящее оставили, не то было бы еще сложнее переключаться, выдумывать какой-то образ. Хотя мне сказали просто быть собой, не тушеваться и не проявлять к ним неуважения. Этого они больше всего не переносят.
– Несчастная сиротка! – не унимается Брандо, но он мне кажется проще в отличие от того же Фари, который молча сидит ближе всех к Крутому. Он похож на шакала или на верного пса главаря. Черная тихая Гиена.
– Кто тебя подослал, дите?
Этот вопрос Крутого вводит в оцепенение, но я ни единым движением не выдаю страха. Спокойная, уверенная в себе, тогда как внутри трепещет каждая клетка.
Вижу, как Савелий Романович поднимается и опирается сильными руками о стол. Такого допроса у меня в жизни еще не было. И правду сказать нельзя. И врать как бы… тоже.
– Никто.
– Сева, да ее там чуть по асфальту не размазало! Сам видел, еще секунда – задавил бы, как жука.
Защищает меня Соловей. На удивление, даже не ожидаю от него.
– Я спешила домой. Замоталась. Был туман, я просто не увидела вашу машину. Я не хотела такого ущерба, мне жаль. Честно.
Мысленно скрещиваю пальчики. Ну же, ну, поверьте мне! Пожалуйста-пожалуйста!
Внутри ураган какой-то, а еще так сильно живот напрягаю, аж дышать больно. Как будто там щит каменный. У меня всегда так, когда пытаюсь защититься. От них, и особенно: от Крутого.
– Она тебе гонит, брат. Лапшу вешает, на ходу сочиняет.
Басит Фари и отпивает виски, а я уже ни живая ни мертвая стою и не знаю, что будет.
Если они меня на лжи поймают – мне конец. Мне точно не жить уже будет, и басня про лес мне уже не кажется просто страшилкой.