– Ему дан не только талант художника, он сумел погрузить зрителя в это! Я смотрю и вижу не картину, я будто у него в мозгу, в его потоке! Обалдеть! Мы все это создаем, пока наблюдаем и слышим. Мы все – он в момент вдохновения! Разве нет? Вадим, скажи, ведь это не просто фокусы с липкой лентой, ты чувствуешь на каких глубинах он играет? Не хочу здесь быть одной чокнутой, можешь даже соврать, я согласна.
Он улыбался – довольно и спокойно, не от восторга перед зрелищем, а словно своим мыслям, и смотрел на меня. Кивнул:
– Да, чувствую. Понимаю, о чем ты, и согласен, что он не картинкой с танцами нас развлекает. Художник избавляется от одиночества, нашел способ пустить в свой мир людей, развернуть внутреннее, с чем раньше был один-на-один.
Я уже не знала, от чего разволновалась сильнее, – от представления или от того, с каким пониманием и значением Вадим сказал то, что сказал. Будто он сам – художник, и не мне ему объяснять очевидное. Век бы в его глаза смотреть! Но я отвернулась, потому что зазвучала новая музыка. А на сцене внезапно оказалось два полотна.
Время летело. Я совсем не замечала, сколько его прошло, – отпустила внимание от окружения, перестав воспринимать людей и будто оставшись единственной гостьей в амфитеатре. Парень и девушка на подиумах стояли не шевелясь, совсем, как скульптуры. Она – в черном и задрапированном, он – в белом и облегающем. Спиной друг к другу, и это тоже о чем-то рассказывало в новой сказке творца. Пока – тайна. И меня поглотило предвкушение открытия.
Полотна крутились, художник метался. Но не как безумец или пьяный, а будто раздираемый между чувствами одной картины и другой, между своими противоречиями, невозможным выбором. Что происходит? Мне реветь хотелось и смеяться одновременно. И я уже не следила за линиями и пятнами, а следила за ним – автором. Он рисовал руками. Прижимался испачканными ладонями, гладил поверхность, будто живое и чуткое, снимал наклеенные лоскуты бережно. Так убирают повязки с ран… или нет? Так раздевают любимую женщину? Не в этом ли новая грань магии, что я сама металась в непонимании – это больно или возбуждающе, то, что вижу?
Да будь он проклят!
Художник под утихающую музыку, с ритмом бьющегося и угасающего сердца, сдвинул полотна, положил руки на середину каждого и медленно потянул последние скрытые не по краям ярлычки.
Это влюбленные. Мужчина и женщина в поцелуе на самой грани картин. Она в черном, он в белом, – и хрупкое равновесие, которое позволило соприкоснуться. Малейший толчок и картины отодвинутся друг от друга обратно, разделив любящих не на сантиметры, а на миры. Натурщики стояли лицом друг к другу – каждый на своем подиуме, на своем краю сцены. Они – иллюстрация кошмара людей, что хотят быть вместе, но не могут. Они – живые. А то, что нарисовано – их мечта? Их прошлое? Их невыполнимое желание? Смерть его или ее, что вот так разлучает – насовсем?
Музыка стихла и люди молчали. Никто аплодисментами или СКАЧАТЬ