Былое и думы. Александр Герцен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ jargon de la puberte,[45] эта перемена психического голоса – очень откровенны, даже книжный оттенок естественен возрасту теоретического знания и практического невежества.

      Шиллер остался нашим любимцем,[46] лица его драм были для нас существующие личности, мы их разбирали, любили и ненавидели не как поэтические произведения, а как живых людей. Сверх того, мы в них видели самих себя. Я писал к Нику, несколько озабоченный тем, что он слишком любит Фиеско, что за «всяким» Фиеско стоит свой Веринна. Мой идеал был Карл Моор, но я вскоре изменил ему и перешел в маркиза Позу. На сто ладов придумывал я, как буду говорить с Николаем, как он потом отправит меня в рудники, казнит. Странная вещь, что почти все наши грезы оканчивались Сибирью или казнью и почти никогда – торжеством, неужели это русский склад фантазии или отражение Петербурга с пятью виселицами и каторжной работой на юном поколении?

      Так-то, Огарев, рука в руку входили мы с тобою в жизнь! Шли мы безбоязненно и гордо, не скупясь, отвечали всякому призыву, искренно отдавались всякому увлечению. Путь, нами избранный, был не легок, мы его не покидали ни разу; раненные, сломанные, мы шли, и нас никто не обгонял. Я дошел… не до цели, а до того места, где дорога идет под гору, и невольно ищу твоей руки, чтоб вместе выйти, чтоб пожать ее и сказать, грустно улыбаясь: «Вот и все!»

      А покамест в скучном досуге, на который меня осудили события, не находя в себе ни сил, ни свежести на новый труд, записываю я наши воспоминания. Много того, что нас так тесно соединяло, осело в этих листах, я их дарю тебе. Для тебя они имеют двойной смысл – смысл надгробных памятников, на которых мы встречаем знакомые имена.[47]

      … А не странно ли подумать, что, умей Зонненберг плавать или утони он тогда в Москве-реке, вытащи его не уральский казак, а какой-нибудь апшеронский пехотинец, я бы и не встретился с Ником или позже, иначе, не в той комнатке нашего старого дома, где мы, тайком куря сигарки, заступали так далеко друг другу в жизнь и черпали друг в друге силу.

      Он не забыл его – наш «старый дом».

      Старый дом, старый друг! посетил я

      Наконец в запустенье тебя,

      И былое опять воскресил я,

      И печально смотрел на тебя.

      Двор лежал предо мной неметеный,

      Да колодезь валился гнилой.

      И в саду не шумел лист зеленый,

      Желтый, тлел он на почве сырой.

      Дом стоял обветшалый уныло,

      Штукатурка обилась кругом,

      Туча серая сверху ходила

      И все плакала, глядя на дом.

      Я вошел. Те же комнаты были,

      Здесь ворчал недовольный старик,

      Мы беседы его не любили.

      Нас страшил его черствый язык.

      Вот и комнатка: с другом, бывало,

      Здесь мы жили умом и душой.

      Много дум золотых возникало

      В этой комнатке прежней порой.

      В нее звездочка тихо светила,

      В ней остались слова на стенах:

      Их в то время СКАЧАТЬ