Глава 3
Все суета! – сказал царь Соломон. И, должно быть, зевнул, отходя ко сну.
Архипов, измаявшийся, истомившийся за день, уснул мертвым сном, едва добравшись до постели.
А вместе с ним уснули сады и скверы, уснули дворцы и фонтаны, уснул бронзовый Петр и Нева под его рукою. Все думы и тревоги спят до поры. И лишь угрюмое, бессонное небо бодрствует над городом. Это самый унылый, самый безлюдный час, который превращает все: и дома, и прохожих – в серые тени. Но минует он, и небо добреет. Становиться молодым, румяным и свежим.
Рождается новый день, а вместе с ним рождаются новые надежды. Вот они идут по улицам, большие и маленькие, заглядывают в окна горожан, тихо дышащих во сне. Надежды говорят им: сегодня все начнется заново, и день, и жизнь.
Сегодня все как-нибудь решится, как-нибудь устроится, как-нибудь сбудется.
Сон так сладок сейчас.
Спит Архипов.
Спит крепким, молодым, всепобеждающим сном. Он заломил руку за голову и приоткрыл рот. На его лице разомлел сонный румянец. Не будем его тревожить.
Перенесемся лучше туда, где никогда не спят – на железнодорожный вокзал.
Здесь пищат электромагнитные рамки, сквозь двери в вестибюль задувает сырой утренний ветер, пассажиры тащат поклажу и, отдуваясь, кидают ее на ленту. Грохочут колесики чемоданов, голос из репродуктора без перерыва возвещает о прибытии и отправлении поездов, в привокзальных лавчонках идет мелкая торговля. Какие-то толпы текут туда и сюда. Сталкивается, смешивается между собой многоликое столпотворение.
В зале ожидания клюют носом, зевают и смотрят на часы. Тянется скучное время. Ждут поезда, который рассовав по плацкартам и купе многоликую, многоголосую толпу повлечет ее куда-то сквозь поля, леса и степи, мимо жидкой поросли березок, мимо влажных туманчиков в низинах, мимо мелко-пестрых цветочков, сиротливо жмущихся по склону насыпи, мимо серых домишек, мимо километров и километров безлюдья, заговоренного одними только елями. Мимо всего, что вместе зовется Россией, и все не кончается, все влечется куда-то.
Нечем развлечься в зале ожидания. Все опротивело к пяти утра. Лица серые от недосыпа, рты тянет безжалостная зевота. Вот бы смориться сном, забыться хоть на пару минут. Но вместо этого снова и снова обводишь мутным взглядом соседей, и мысли медленно текут в голове, как подходящий к вокзалу поезд.
Вот дремлет перед тобой какой-нибудь Иванов Иван Иваныч. Голова упала на грудь, губы пофыркивают во сне, ослабевшие руки обнимают сумку. Остатки седых волос ласково поглаживает ветерок. Видно, что Иван Иваныч крепился-крепился, но не выдержал, сник, и сон, как смерть, навалился на него. Словно все недо́спанные сны за всю жизнь одолели его.
Так же точно спит он и в театре, и на концерте, куда СКАЧАТЬ