– Из профессионального интереса. Вы не волнуйтесь, буду заниматься этим только в свободное от работы время. Например, сейчас.
– Михайлов, проведи товарища Быстрова в наш архив и помоги, чем можешь.
Пётр недовольно косится на меня.
– Ну вот, Жора, а я думал пивка с тобой попить!
– Пиво от нас никуда не денется! – заверяю я…
Время уже позднее, и архив уже закрыт. Пётр забирает ключ у дежурного и, ворча, отпирает замок.
– Заходи, раз тебе больше заняться нечем.
Архив занимает целую комнату: шкафы, папки, вездесущая пыль. Внимание привлекают старые, явно дореволюционные дела. Я оглядываю их с уважением.
– Ничего себе.
– Что, нравится?
– Повезло вам! У нас с архивом и картотекой просто беда: после февраля семнадцатого уголовная сволочь всё, до чего дотянулась, уничтожила. До сих пор восстановить не можем.
Пётр ухмыляется.
– У нас тоже сначала не всё слава богу было.
– Да по всей стране так.
– У нас особый случай. Было это в прошлом году, когда предыдущий начальник угро, ну, что был до Художникова, сбежал.
– В каком смысле?
– Да в самом прямом. Попросту дезертировал вместе с ещё шестью сотрудниками. Ладно, не о нём речь! – продолжает Пётр. – Сбежал, туда ему и дорога! Хуже всего, что вместе с ним пропала и картотека. Мы уж было рукой махнули, начали заново всё собирать, как вдруг приходит заведующий регистрационным бюро и сообщает: на чердаке угрозыска найдены какие-то документы. Полезли туда, ба! Да это же та самая пропавшая картотека. Начали её восстанавливать и вдруг – бац! Лежит себе спокойненько папочка с тесёмочкой, внутри фотография за номером триста девяносто, зарегистрированная аж в шестнадцатом году. А на карточке той преступник по кличке Стасик, который промышлял вооружёнными налётами и грабежами и вроде как угодил за решётку на очень большой срок.
– И к чему ты это мне рассказываешь?
– Ты погоди, не перебивай! – морщится Пётр. – Короче, опознали мы в том Стасике заместителя Художникова – Станислава Навойтова.
– Погоди, ты хочешь сказать, что у вас урка уголовным розыском рулил и никто ничего об этом не знал?
– Вроде того. Мужик, кстати, довольно геройский был, вроде тебя. Тоже в каждую заварушку первым лез.
– Ты говоришь – был?
Михайлов вздыхает. Ему явно не хочется пускаться в дальнейшие воспоминания. Что-то гложет его душу.
– Чекисты за ним пришли и арестовали. И больше от него ни слуху ни духу. Я так думаю – в расход пустили. У нас как раз несколько операций тогда сорвалось. Говорят, это он всю информацию бандитам сливал.
– Но ведь точно не знают? – почти в упор смотрю на него я.
Он грустно разводит руками.
– Ну… кто-то может и СКАЧАТЬ